Но с тех пор, как появился этот мальчишка, они принялись строить из себя недотрог. Им теперь мало было личного секретаря герцога Гиза. Они захотели большего. Захотели любви. Воспылали страстью к прекрасному мускулистому телу этого недоумка. Теперь ни одна не позволяет, как прежде, задрать ей юбки в укромном уголке. Потаскухи они все, уличные девки. В глубине души Дюрандо завидовал юноше. Сам он даже в молодые годы не имел такого успеха у прекрасного пола.

При первом же удобном случае он избавится от этого болвана. Поручит заняться им кому-нибудь из своих изуверов, что выполняют самую черную работу. Достаточно одного слова, одного взгляда секретаря герцога, чтобы этот Франсуа оказался на дне Сены с перерезанной глоткой. Его и искать-то никто не будет. Никто даже не заметит его исчезновения. Разве что его тетка-повариха с дворцовой кухни. Но она, скорее всего, решит, что ее неблагодарный племянник позабыл о родственных чувствах, увлекшись какой-нибудь бесстыжей девкой.

Только вот пока что придется подождать, он все еще нужен. Для дела, с которым никто, кроме него, не справится. Во-первых, надо спешить, время не ждет. Во-вторых, никто не способен пройти в Лувр через двери для прислуги так легко и беспрепятственно, как этот мальчишка. Поэтому, пока желанная цель не достигнута, придется с ним любезничать. А уж потом он займется мальчуганом.

— Видишь ли, дорогой мой, — начал секретарь совершенно другим голосом, — я собираюсь поручить тебе очень важное дело. Секретное дело. Я сразу подумал о тебе, потому что ты производишь впечатление умного и надежного человека. А по нынешним временам, сам знаешь, никому нельзя доверять.

Господин Дюрандо сокрушенно покачал головой, словно в подтверждение своих слов. Франсуа эта медоточивая речь не обманула. Так он и поверил, что Дюрандо считает его достойным доверия!» Сейчас этот лицемер еще скажет, что любит меня, как сына», — пронеслось у него в голове. Но ничего подобного его собеседник не сказал. Только заговорил еще мягче, чтобы юноша не вздумал отказаться от поручения. Не более того.

— Так вот, Франсуа, — продолжил он, — помнишь сверток, который ты доставил мне вчера с улицы Вьей Ферратри?

— Разумеется.

— Прекрасно. Этот пакет на самом деле предназначен не для меня. Это подарок. Сюрприз, который один знатный господин хочет преподнести кое-кому в Лувре. Некоей весьма высокопоставленной персоне.

Тут Дюрандо прервался, чтобы подобрать наиболее подходящие слова для изложения своей просьбы.

— Мы хотим попросить тебя… Это важное поручение, которое мы тебе доверяем… состоит в том, чтобы… вручить пакет.

— Но… как же я вручу ваш подарок столь высокопоставленной особе? — в растерянности проговорил Франсуа. — Я же не знаю никого в Лувре. Самое большее, что я могу сделать, это проникнуть на кухню. Во внутренних покоях я никогда не был. Меня туда не пропустят. Как же я смогу это сделать? Или вы хотите, чтобы я передал сверток тому господину… тому придворному, который передает вам сообщения?

— Нет-нет, Франсуа, тому господину не надо. Как я уже сказал, это сюрприз. Ты не должен лично передавать его этой особе. Тебе нужно только устроить так, чтобы она нашла его на своем письменном столе. Ничего более.

— На письменном столе? — воскликнул Франсуа. — Но на чьем столе? Я ведь объяснил вам, что не имею доступа на верхние этажи. Я никогда не бывал дальше кухни. Да и туда, если бы не тетушка, меня никто не пустил бы.

— Я же говорю, что это очень важное и секретное поручение. Ты должен найти способ. Позаботиться о том, чтобы кто-то, имеющий туда доступ, положил пакет на стол данной особы.

— А позволено ли мне узнать имя этой важной особы? — с легким раздражением осведомился Франсуа. Какого черта хочет от него этот Дюрандо? Уж не думает ли он, что кто угодно может разгуливать по верхним этажам Лувра, как по собственному дому?

— Ну… — нерешительно протянул господин Дюрандо, издав горлом отвратительный булькающий звук. — Гм… конечно, я скажу тебе, кому предназначен этот бесценный подарок.

Несколько мгновений он молчал, старательно избегая взгляда Франсуа. Когда снова заговорил, его голос понизился почти до шепота.

— Видишь ли, этот пакет надо в большой тайне, я повторяю, в большой тайне, оставить на письменном столе… на столе ее величества королевы-матери.

Вновь воцарилась тишина. Франсуа замер с разинутым ртом, пытаясь поймать взгляд Дюрандо. Но тот упорно разглядывал свои ногти, словно проверяя, достаточно ли хорошо они отполированы.

— На письменном столе королевы-матери?! — не веря своим ушам, переспросил юноша. Слова застревали у него в горле. — Да вы с ума сошли! Вы хотите, чтобы я доставил пакет в Лувр и незаметно оставил его на столе ее величества? Вы, верно, не в своем уме, господин Дюрандо! Вы понимаете, о чем меня просите? Как только могли вы предположить, что я пойду на что-либо подобное? Это совершенно невозможно. Если меня поймают в королевских покоях, мне сию секунду перережут глотку, даже не спросив имени! Да и как вообще я туда попаду? Нет, нет, об этом не может быть и речи.

— Разумеется, — продолжил Дюрандо, — в случае успеха тебя ждет щедрое вознаграждение.

Франсуа никак не мог прийти в себя. Никак не мог поверить, что его просят проникнуть в самое тайное и самое охраняемое место королевства. Что это, розыгрыш?

— Вы, должно быть, пошутили, господин Дюрандо, да? Хотите испытать мою верность, не так ли?

— Вовсе нет, мой мальчик, я совершенно серьезен. Для человека, желающего передать подарок королеве-матери, это вопрос необычайной важности. Поэтому он намерен заплатить щедро. Очень щедро. Никакого сравнения с тем, что ты получал до сих пор. Речь идет о такой сумме, которая позволит тебе безбедно существовать несколько лет. Кроме того, было бы желательно, чтобы ты, выполнив поручение, исчез из виду на какое-то время. Скажем, на пару лет. Нужды в средствах у тебя не будет. Об этом мы позаботимся.

Франсуа был поражен. Последние слова Дюрандо прозвучали скорее как угроза, чем как обещание.

— А если я не соглашусь? — отважился он спросить. — Что тогда со мной будет?

— Это же очевидно… — откликнулся Дюрандо. Лицо его приобрело жесткое выражение. То было лицо человека, готового на все ради достижения своей цели. — В этом случае мы никогда больше не сможем доверять тебе так, как прежде. Скорее всего, нам придется отказаться от твоих услуг.

Франсуа не составило труда представить себе свое будущее при таком повороте событий. Оно выглядело не слишком обнадеживающим. Он уже видел себя без денег, без места, просящим подаяние на улицах Парижа. И в Лувр он тогда не сможет вернуться. Прощайте, хорошенькие служанки и сытные обеды! Прахом пойдут и все его неопределенные, но соблазнительные планы в отношении камеристки королевы… Камеристка? Ну конечно! Какой же он болван! Как он сразу об этом не подумал? Она сможет ему помочь. Кто, как не камеристка, имеет доступ в личный кабинет королевы? Да она там все ходы-выходы знает. Кто, как не она, сумеет помочь ему?