– Ваша мать когда-нибудь болела так, чтобы вам пришлось нанимать сиделку?

– Однажды у нее было что-то вроде сыпи, только болезненной.

– Наверное, вы имеете в виду лишай, – подсказал Арчболд.

– Да, точно. У нее был лишай. А больше она не болела.

– Вы нанимали сиделку?

Этот разговор оказался бесполезен. Додо Сандерс пролежала в постели от силы день и после этого никогда не болела. Бёрден попробовал зайти с другой стороны, восстановить события четверга: Клиффорд пришел на прием к Олсону, затем отправился в торговый центр, а потом его видели выбегающим из ворот. Клиффорд совершенно запутался. Сначала он якобы прибыл в центр в половине шестого, потом в десять минут седьмого. Бёрден был уверен, что Сандерс лжет. Допрос развивался вполне предсказуемо, и Клиффорд удивил его лишь однажды:

– Почему вы перестали называть меня Клиффом? Я не возражаю. Мне это даже приятно.

После допроса Бёрден вернулся к себе в кабинет. На столе его ждало заключение из лаборатории, результат исследования проволоки, найденной в гараже Сандерсов. В отчете было полно технических подробностей, и Бёрден снова заблудился в полимерах. Он понял одно: частички полимеров, обнаруженные на шее миссис Робсон, не соответствуют проволоке из гаража Сандерсов. Что ж, тут он ошибался. Но это значит только, что Клиффорд избавился от проволоки, выбросил ее в реку или в мусорный бак. В то же время Клиффорд может и подождать пару дней. Сейчас Бёрдена больше беспокоил Вексфорд. Доктор Крокер запретил инспектору выходить на работу, поэтому Бёрден отправился к Сильвии.

– Я в любом случае окажусь в центре событий, потому что переезжаю в Хайлендс, – заявил Вексфорд. – Как тебе это нравится?

– Неплохая мысль, – ухмыльнулся Бёрден. – Я слышал, что у нашего ведомства там несколько домов. Когда переезжаете?

– Пока не знаю. – Вексфорд сидел за столом и просматривал отчеты, привезенные Верденом. – Кассирша сообщила, что миссис Робсон разговаривала с кем-то на выходе из «Теско». Не думаю, что этот некто – в данном случае уместное слово – Клиффорд Сандерс. Это вполне могла быть Лесли Арбель. Но в одном я с тобой согласен. Миссис Робсон была та еще шантажистка.

Бёрден радостно кивнул. Каждый раз, когда шеф соглашался с ним, он радовался, как мальчишка.

– Она любила деньги, – продолжал Вексфорд. – Ради денег была готова на все. Взять хотя бы эту историю о завещании Своллоу. Она звонила во все двери, упрашивала соседей заверить его. Можно сколько угодно смеяться и плеваться, представляя, как она подстригала ногти старикам и купала голых мужчин, но за это ей хорошо платили. А ведь нам известно совсем немного. Миссис Джаго утверждает, что миссис Робсон все делала ради мужа. И вроде это ее оправдывает. Я уверен, что и сама Гвен Робсон думала точно так же.

– Но почему ради него? – удивился Бёрден. – Разве это не странно? Если я говорю, что мне нужны деньги, то имею в виду всю семью. Так же, как и ты.

– Да уж, – согласился Вексфорд. – Мы тут поинтересовались ее сбережениями. У нее на счету приличная сумма, гораздо больше, чем мы предполагали. Причем у Ральфа Робсона – отдельный счет. Накопления Гвен Робсон составляют тысячу шестьсот фунтов. Не исключено, что эти деньги добыты шантажом. Ты думаешь, будто она что-то знала о Клиффорде Сандерсе и пыталась его шантажировать?

Бёрден кивнул.

– И тут в Клиффорде шевельнулся червячок. В нем вообще есть какая-то червоточина.

– Что же он совершил? Убийство, не меньше. Сейчас никого не волнуют сексуальные отклонения.

Бёрден поморщился.

– Но Гвен Робсон волновало.

– Да, но, скорее всего, дирекции школы или миссис Сандерс было все равно. Ты посмотри на эту Додо Сандерс. У нее вообще никаких моральных устоев. Для нее не существует ни этики, ни чужого мнения.

– Я с этим разберусь, – вздохнул Бёрден, – что-нибудь раскопаю. – Он посмотрел на Вексфорда: синяки уже почти сошли, порез практически зажил. – Подозреваемого по твоему делу отпустили. Об этом сообщили в утренних новостях.

Вексфорд кивнул. Ему уже звонили. После долгой беседы его попросили выступить с докладом в Скотланд-Ярде. Доктор Крокер неохотно, но все же согласился отпустить Вексфорда. Правда, он не в курсе, что инспектор собирается сесть за руль.

Когда Бёрден ушел, Вексфорд оделся потеплее, повязал шарф Робина на тот случай, если Дора или Сильвия вернутся пораньше и увидят его. Он вышел на улицу, посмотрел на свою машину и только теперь заметил, что кузов сильно поцарапан. Вексфорд сел в машину и захлопнул дверь.

Некоторое время он просто сидел, сжимая в руке ключ зажигания. Непривычно снова оказаться за рулем. Словно все это было давным-давно. Он чувствовал себя героем триллера или отрицательным персонажем детективного фильма. Вот сейчас он вставит ключ, и машина взлетит на воздух. Он попытался засмеяться, но не смог. Это глупо, ведь он совсем не помнил взрыв, а грохот, который как будто запомнил, просто вообразил. Давай прыгай, подумал вдруг Вексфорд, и напрягся, как пружина, прижался к двери. С замиранием сердца он вставил ключ и повернул. Ничего не произошло, даже машина не завелась. Интересно, почему? Ну конечно, Дора поставила ее на нейтральную скорость. Вексфорд преодолел страх машинально: просто переключил скорость, и все. И опять вставил ключ.

Бёрден шел по Хай-стрит, разглядывая украшенные к Рождеству витрины, когда вдруг увидел Сержа Олсона, шагавшего навстречу. На нем было клетчатое твидовое пальто, воротник из искусственного меха поднят. Олсон приветствовал детектива, словно старого знакомого:

– Привет, Майкл, рад вас видеть. Как дела?

Ошеломленный Бёрден ответил, что все нормально. Олсон поинтересовался, как продвигается следствие. Бёрден не привык, чтобы гражданские задавали подобные вопросы, и счел это в некотором роде наглостью, но все же придумал какой-то туманный ответ. Затем Олсон снова поразил его, заявив, что стоять на улице слишком холодно и можно зайти в кафе «Квин» выпить чаю. Бёрден сразу решил, что психолог хочет сообщить нечто важное. Зачем же еще приглашать его на чашку чая? Ведь несмотря на то, что Олсон фамильярно звал Бёрдена по имени, они встречались только раз, и встреча была исключительно деловой.

Но когда они сели за столик, Олсон пустился в долгие рассуждения об арабских террористах и о том, что какая-то близкая им по духу террористическая организация угрожает судьям расправой. Наконец Бёрден не выдержал и спросил, о чем именно Олсон хотел с ним поговорить.

Яркие звериные глаза психолога сверкнули. В этом было странное несоответствие, потому что голос его звучал совершенно спокойно.

– Поговорить?

– Вы пригласили меня на чашку чая, и я подумал, что вы хотите что-то сообщить.

Олсон покачал головой.

– Например, что Клиффорд Сандерс мог при определенных обстоятельствах убить? Что он странно себя вел в тот четверг? Что, если мужчина двадцати трех лет живет вместе с матерью, он псих по определению? Нет, ничего подобного я говорить не собирался. Я замерз, и мне захотелось выпить горячего чая, чтобы самому не заваривать.