Сев на край замызганной койки, осмотрелась. Неясная тревога разрасталась. Что–то неуловимое.

Прислушалась. В дальнем углу разговаривали несколько мужчин человеческой расы. Через пару коек от меня женщина тоже не спала и что–то читала. В другом конце пассажирского отсека несколько нелюдей разных рас рубились в карты, будто дня им для этого было мало.

Встав, я немного прошлась вдоль коек, на которых, посапывая и похрапывая, спали пассажиры. Но ничего, что могло бы меня встревожить, так и не увидела. Вернувшись, снова села на кровать и тяжело вздохнула.

Страх не уходил.

Напротив меня завозились под одеялом. Мой болезненный сосед так и не поднимался со своего места. Он не ходил ни в столовую, ни в санблок, но при этом изредка можно было услышать его глухие рыки и стоны. Периодически он ворочался под своим одеялом, видимо давая понять окружающим, что еще живой. Место рядом с ним пустовало, там кто–то явно должен был спать, но по факту владелец той койки ночи проводил у кого–то другого.

Мужчина снова завозился, и из–под одеяла высунулась синюшная худая рука с внушительными когтями. Я еще раз убедилась, что сосед мой не человеческой расы. Он странно провел ладонью по матрасу, словно пытался что–то нащупать, а затем неожиданно резко сжал ткань так, что острые когти прорвали ее. Было во всем этом что–то недоброе. Я заворожено наблюдала за больным нелюдем, еще не понимая, что мне напоминает эта синюшная конечность. Что–то неуловимо знакомое, но память отказывалась выдавать мне информацию.

Возникла трусливая мысль разбудить Демьяна, но вот адекватной обоснованной причины не находилось.

Что я ему скажу?

Что у меня предчувствие плохое, приступ тревоги или, что этот болезный матрас когтями прорвал? Глупо конечно, но мысль потревожить его сон не отпускала. Некстати вспомнился тот люк в санблоке. Что за густая жидкость могла так сильно перемешаться с кровью. Кого могло там так разорвать. И почему? Люди, да и нелюди, ведь не взрываются, или я что-то упускаю. И это «что-то» терзало и грызло.

— Ты чего не спишь, женщина, – раздался громкий шепот сверху. Испуганно пискнув, я подняла голову и тут же столкнулась взглядом с миранцем. Он забавно дернул ушами. За его спиной сел его сосед - чернохвостый молодой мужчина кот. Заметя, что я его разглядываю, он ухмыльнулся и подмигнул.

— Что тебя тревожит? — снова спросил Ратхар, возвращая к себе моё внимание.

— Не знаю, – честно призналась я.

— Спи, – по–доброму рыкнули сверху, и я снова осталась со своими мыслями наедине в окружении спящих пассажиров.

Посидев еще немного, я просто неприлично уставилась на больного и про себя перечисляла все его симптомы. Конечно, полноценным врачом я не была, но оконченные мною двухгодичные медицинские курсы позволяли работать хоть медсестрой, хоть фельдшером по оказанию первой помощи в небольших поселениях и на космических станциях. Медицинское образование – это вообще обязательное требование всех мастеров – косметологов.

Вот и сейчас я отметила сухие кожные покровы у этого болезного, их нездоровый синюшный оттенок, кашель, пусть даже сейчас и редкий. Что же еще было?

«Агрессия» – подсказала я сама себе. Этот нелюдь не подпускал никого близко к себе и начинал шипеть, как только кто-нибудь подходил к его койке. Я так и вообще пролезала на свое место через кровать Демьяна. Жаль, что нельзя провести первичное обследование. Все обнаруженные мною признаки указывали на многие болезни, особенно нечеловеческие.

Еще раз, окинув взглядом лежащее передо мной тело, заметила странность. Он словно вздувался, одеяло медленно, но все же приподнималось в районе живота. Замерев, я не поверила своим глазам. Принюхалась и оцепенела от ужаса, ощутив слабенький, но легкоопределимый сладкий запашок.

Вскинув руку, сильно ударила по койке сверху.

— Что такое? – тут же раздался ворчливый шепот миранцев.

Ткнув пальцем в тело, я истерично выдохнула:

— Запах!

— Что? – не понял меня Ратхар.

Передернув плечами и отмечая, что одеяло так и ползет вверх, уже негромко выкрикнула:

— Он вздувается и воняет. Сладкий запах! – громко не сдерживаясь истерила я. – Он агрессивный, кожа синяя и сухая. Но главное он сладким воняет!

Мой вопль разнесся по всему пассажирскому отсеку, а спустя мгновение за спиной кто–то неизвестный проорал:

– Подъем! У него ургская чума!

Вокруг меня нарастала паника. Пассажиры вскакивали и неслись сломя голову, не разбирая, кто болен и куда прятаться. Я как завороженная наблюдала, как двое нелюдей затеяли драку за верхнюю полку прямо над телом, даже не понимая, что при разрыве мягких тканей пораженного носителя их зацепит в первую очередь. Не соображая, что творю, тихо откинула край одеяла, всматриваясь в то, что находилось под ним. Сзади сильно дернули за плечо, но я лишь отмахнулась. Время до высвобождения личинок еще было, главное – узнать какой по счету это носитель.

— Анита, надо прятаться, – прошипел над ухом, проснувшийся в общей суматохе, Демьян.

— Подожди, – вновь отмахнулась я от него, – нужно сначала понять, от чего прятаться.

— Да что ты там поймешь? Уходим! – меня вновь дернули за руку. – Уходим, я тебе сказал.

— Да погоди ты, – вскрикнула я на него. – Куда прятаться? Вниз или наверх, а если там третий переносчик? Это надо знать!

— Да как ты узнаешь, Анита? Брось одеяло, уходим, – настаивал Демьян и, схватив меня за запястье, не разбирая дороги, потащил в сторону выхода.

— Лучше залечь под кровать, заразой не накроет, – зло прошипел он. – Весь этот перелет изначально с душком был.

— Почему на пол? — недоуменно спросила я

— Обычно первых носителей пропускают незамеченными, — проворчал он упорно таща меня ближе к запертым дверям в отсек.

Мне же не давало покоя то, что я не знаю, что это за мужчина там лежит под грязной тряпкой. Какой по счету он носитель? Демьян прав. Если он первый хозяин, то лучше, конечно, спрятаться под кровать и укрыться, чтобы при разрыве мягких тканей на кожу и слизистые не попала жидкость с мелкими личинками червя, похожими на головастиков, только микроскопических.

А если нет? Если он второй или третий носитель? Тогда пол окажется смертельно опасным местом.

— Демьян, отпусти меня, пожалуйста, – требовательно попросила я. – Нам просто необходимо осмотреть тело.

— Ты что, с ума сошла? Он же болен ургской чумой. Его разорвет с минуту на минуту.

— Не разорвет, – уже злясь, процедила я. – Еще уйма времени. Нам нужно знать, что у него внутри, это важно, понимаешь! Если там личинка или взрослый червь, на полу нам придет конец, и перепрятаться не сможем. Я не хочу умирать такой страшной смертью, – в запале я ткнула пальцем на раздувающегося бедолагу.