Мы так и двигались прямо на японцев, а те на нас. На палубе проходящего мимо судна, называвшегося «Ока», оказалось немало народу, больше сотни. Я видел мужчин в военной форме, в казачьей, в гражданской. Дамские шляпки мелькали, отдельно стоял фотограф, что снимал идущий мимо них русский крейсер, наш корабль. Нам махали руками, взлетали шляпки и фуражки. Я тоже помахал, да и другие так же поступали – своих спасаем. Судно проходило в полукабельтовом от нас, и мы друг друга отлично видели.

«Ока» ушла дальше к призовым судам, а мы довернули. Теперь японцы нас отлично видели, дым сносило в сторону, миноносцы ушли за корму крейсера, у них приказ не обнаруживать себя, укрываться за корпусом и внезапно атаковать, выпустив мины. Японцы начали пристрелку, я же пока выжидал, старший артиллерийский офицер отсчитывал расстояние до японского броненосного крейсера. Я понимал опасность для миноносцев: с перелетом снаряды японцев могут их поразить у нас за кормой. Однако сближение шло так быстро, чтобы кроме пары залпов те больше сделать ничего не успеют, и вот эти залпы нам нужно пережить. Мы были тараном, весь огонь оттягиваем на себя, а главная работа предстоит миноносцам. Я стоял на мостике, остальные были по боевым постам, и сам командовал артиллеристами.

– Открыть огонь, – скомандовал я, и загрохотали орудия «Паллады». Не попадут, так хоть собьют прицел японским канонирам близкими разрывами.

К моему удивлению, первого попадания добились именно мы: сбили трубу. Русские моряки заорали от радости и усилили темпы ведения огня. Мы стремительно сближались, и вот по «Палладе» пошли попадания один за другим. Несколько осколков влетело на мостик, один ранил кондуктора за штурвалом, его понесли вниз, и за штурвал встал я. Сильный взрыв сотряс крейсер, чуть не сбив меня с ног – похоже, главным калибром достали. При этом крейсер ощутимо стал замедлять ход. Тут сбоку выросла масса японского крейсера, и расчет минного аппарата по левому борту выпустил по нему снаряд, да и оба миноносца атаковали. Я все плохо видел на месте рулевого. Мы же, проскочив мимо, начали разворачиваться, за штурвал встал матрос, а я выглянул, с осторожностью выйдя на боковой изувеченный мостик. На «Палладе» было два пожара, с которыми боролись, повреждена вторая труба, все побито осколками, изуродовано, два орудия выведено из строя. Были видны тела убитых, раненым оказывали помощь. А вот японский броненосный крейсер в это время, теряя ход, стремительно ложился на борт. Внезапная атака миноносцев была проведена идеально, правда из четырех мин только три взорвались по левому борту корабля противника, четвертая или не сработала, или мимо прошла, но дело сделано, и пятая мина, выпущенная с «Паллады», просто ускорила дело. Японец стремительно шел ко дну, причем с борта все хлопала и хлопала пушка, пока ствол не задрался и стрелять стало невозможно, если только по птицам.

– Стоп машины! Командам заняться устранением повреждений. Офицерам доложиться. Миноносцу «Смелому» сбегать к призам и «Оке» и привести их сюда. «Стерегущему» заняться спасением японцев. Шлюпки уцелели?

– Две, товарищ капитан.

– Спустить на воду, поднять на борт японских моряков. Выполнять.

Команда активно работала, я тоже ходил по крейсеру и радовался, что мы так легко отделались. Подводных пробитий не было, в одном месте вылетели заклепки и шла вода, но напор слабый, уже подвели пластырь. Самое тяжелое повреждение от попадания снаряда в котельную – выведена из строя половина котлов, и со слов корабельного инженера, больше восьми узлов «Паллада» теперь не даст, и то если повезет. Ремонт возможен только в доке.

Когда подошли призы и «Ока», то все включились в дело; всех японцев, а удалось поднять едва двести сорок членов команды, отправили на «Оку», там есть кому их охранять – полурота казаков. Раненые с «Паллады» (на миноносцах потерь не было) отправлены на призы. Их разместили по каютам команды, которой придется спать на палубе. На «Оке» оказалось немало врачей, их везли во Владивосток, так что те перешли на призы и приступили к оказанию помощи. На «Палладе» погибло восемьдесят семь моряков, из них два офицера. Почти сотня раненых и обваренных. Тяжелые повреждения и потери.

Только к наступлению темноты «Паллада» смогла дать ход, и мы направились в сторону пролива Лаперуза, там я и собирался, обойдя Японию подальше, где нас активно искали, в эфире только и шли передачи, уйти к Владивостоку. После торжественных похорон павших, выстроив на палубе «Паллады» команду – даже раненые были тут, кто стоял, а кто лежал, – я сказал:

– Товарищи, мои боевые побратимы, мы прошли через страшный бой с противником, который был втрое сильнее нас. Прошли, выжили и победили. Только вот охромела наша «Паллада», нужно идти на ремонт во Владивосток. Этим боем, который, я считаю, войдет в анналы военного искусства, мы и закончим наш рейд. Товарищи, не навсегда! «Паллада», покинув док, снова вступит в строй, но я надеюсь, вы не посрамите честь русского морского братства. Мы победили, ура, товарищи!

– Ура-а-а! – с чувством орала команда.

Распустив строй, я оставил корабль на вахтенном начальнике. Миноносцы шли впереди, разведывали путь, а призовые суда колонной следом. «Ока» замыкала ее. Так и шли в открытом море всю ночь и следующий день, через сутки добравшись до пролива Лаперуза. Ночью проскользнули его, оставшись незамеченными, и направились к Владивостоку, вдоль русского побережья.

Миноносцы за время пути дважды пополняли уголь, «Паллада» только один раз. Рация на «Палладе» не работала, вышла из строя от сотрясений. Радист, как ни бился, починить так и не смог, но на «Оке» рация была в порядке, впрочем, как и на призах, так что мы передали просьбу встречать нас с призами. Вышли броненосный крейсер «Россия», бронепалубный крейсер «Богатырь» и два номерных миноносца. Согласно традиции, «Паллада» произвела выстрелы по количеству утопленных кораблей или судов противника. Одиннадцать выстрелов ровным счетом. С миноносцев раздалось семь выстрелов. Повесив сигнал приветствия командующему крейсерским отрядом Владивостока, это он был на «России», получил приказ принять на борт лоцмана. Наша группа остановилась, легла в дрейф, и меня попросили подняться на борт «России». Рапорт по боевым действиям крейсера и миноносцев я уже написал, причем в трех экземплярах, рапорт с прошением об отставке тоже, так что, прихватив их по одной копии (вещи мои были собраны, если что, денщик передаст), я на шлюпке отправился к борту «России».

Контр-адмирал Иессен принял меня в своей каюте. Он молча кивнул на мое приветствие, забрал рапорты и довольно долго их читал, потом посмотрел на прошение об отставке, вздохнул и сказал:

– Лейтенант, мне поступил приказ от адмирала Алексеева арестовать вас за похищение боевого корабля и пиратские действия. Однако если я выполню его, то меня линчуют мои же молодые офицеры, которые от ваших действий в полном восторге. Поэтому поступим проще: я подпишу ваше прошение об отставке, тем более что «Палладе» уже пришел приказ войти в состав отряда крейсеров Владивостока и корабль находится под моей властью. Капитан корабля остался в Порт-Артуре, он не смог покинуть блокированную крепость, поэтому временно командование крейсером примет старпом с «России». Это опытный офицер, вы передадите ему командование кораблем. А сейчас ступайте.