— Ну, как, может, на этом разойдёмся? — предложил вампир. — Вы ничего мне сделать не сможете, так зачем же время тратить? Хотите, пообещаю, что этой ночью никого не съем?

Он снова жутковато улыбнулся.

— Ты ошибаешься, — раздался из темноты женский голос и озарённая белым светом фигура шагнула к кругу. Волшебница была немного выше Магды, такая же светловолосая и светлоглазая, как и она и тоже облачена была в лёгкие белые одежды. Но, в отличие от старой приятельницы, Виринея испускала белое сияние, на этот раз видимое даже обычным людям.

Кто-то зашептал слова молитвы. Магда мельком увидела, как одна из женщин опускается на колени.

Виринея мягко коснулась ближайшего к ней человека — это был Виль-батрак — заставляя его посторониться, и вошла в круг. Белое сияние, окружающее её, потекло на землю и превратилось в светящийся обруч, замкнувший в себе алтарь со стоящим на нём вампиром. Волшебница плавно повела рукой — и кольцо света начало сжиматься. Вампир зашипел от боли, заслоняя глаза рукой.

— Ты в моей полной власти, мальчик, — мягко произнесла волшебница. — Ты больше не сможешь причинить людям вреда.

— Убей меня! — потребовал Липп, содрогаясь от невыносимой боли, которую причинял ему свет. — Убей быстро! Неужели тебе нравится смотреть на предсмертные муки?!

— Я никогда никого не убиваю, — возразила волшебница. Она очертила в воздухе маленький круг, сделала вращающее движение пальцами и протянула ленточку. — Это защитит тебя.

Магда услышала, нет, скорее даже почувствовала, как в людях, до того благоговейно молчащих, пробуждается недовольство, и шагнула к волшебнице, пытаясь что-то возразить. Виринея повернулась к ней и протянула ленточку ей.

— Надень ему на запястье, — попросила она. — Моё прикосновение сожжёт его в прах.

— Туда ему и дорога! — пробурчал кто-то в кругу, но волшебница не обратила на это внимание.

— Надень! — повторила она. Магда со вздохом повиновалась, гадая, что ей теперь скажут в общине. Она привела белую волшебницу на обряд. Она использовала белую магию против собрата-проклятого. И она лично, своей рукой сейчас… А что она сейчас делает?

— Ты больше не сможешь творить зло! — торжественно произнесла волшебница и, отстранив ведьму, своими руками затянула узелок.

Магда могла бы поспорить на что угодно — ни один проклятый теперь ленточки снять не сможет.

— Радуйтесь, люди! — объявила волшебница. — Вы свободны! Больше он не сможет являться к вашим детям!

…и ножи о ленточку затупятся…

Вейма рассказывала о такой же ленточке, которая позволила ей войти в дом Виринеи и Лонгина в Раноге. Но вампиршу интересовало только одно: как не сгореть в убийственном огне белой магии. Магда достаточно разбиралась в волшебстве, чтобы понять, как действует этот «подарок». Вид вампира заметно изменился, как только узелок был затянут. Для знающего глаза изменился. Принцип сродства. Чтобы белая магия не губила вампира, вампиру добавили чего-то общего с ней. Но «общность» не пустые слова, а ведь белый маг не может творить зло… «Принявший» его дар, видимо, тоже. Волшебница поступила с Липпом откровенно жестоко.

Виринея со светлой улыбкой оглядела собравшихся. Окружающее её сияние постепенно гасло. Магда знала — оно никуда не делось, даже усилилось, просто разглядеть его сможет разве что вампир… возможно, только сменив облик. Сила белой магии, видимая окружающим светлым сиянием, увеличивалась от совершённых волшебником добрых дел и слабела от бездействия. Зла белые волшебники в принципе не способны были совершить… или, возможно, они никогда не признавали свои поступки злом…

Магда покосилась на алтарь. Вампир с него исчез. Сбежал, наверное, воспользовавшись всеобщим замешательством. Пусть бежит. Теперь он был безопасен. Безопасен и… обречён. Останки зарезанного козлёнка оставались. Ими распорядится лес… по своему усмотрению. Люди, держащие круг, постепенно расслаблялись, начинали двигаться, нарушая прежний порядок. Нежданная гостья уже не казалась сверхъестественным существом. Магда не успела никого предупредить, да и могла ли она признаться, кого притащила на ведьминский обряд? Один из крестьян подобрался и шлёпнул волшебницу пониже пояса. Виринея резко обернулась. Волосы хлестнули мужчину по лицу. Магда тяжело вздохнула. Ну, конечно, Креб. Кто ещё-то… Стало очень тихо, когда Виринея устремила на обидчика тяжёлый гневный взгляд. Она смотрела так разъярённо, что самый воздух перед ней, казалось, был раскалён добела. У Креба подогнулись колени. Виринея смерила его взглядом, а после чуть приподняла подол своего одеяния и легонько пнула мужчину в причинное место. Магда могла бы поклясться, что носок её туфельки слабо светился. Раздался болезненный вой, Креб, прижав руки к животу, повалился наземь.

— Ты наказан, — холодно произнесла волшебница. — Отныне и до конца жизни ты не сможешь вожделеть никого, кроме собственной жены.

— Но… ваша милость… — взмолилась Эрма, сестра несчастного охотника до чужих женщин. Её тёзка, жена священника, осталась дома, даже не зная о проводимом обряде. — Брат не женат! Как же…

— Так пусть женится, — равнодушно посоветовала волшебница. Она подняла руки к небу и её снова залило белое сияние. Собравшиеся поневоле заслонили глаза, а когда открыли — волшебницы уже не было. Женщины опустились на колени, шепча слова молитвы. Теперь, небось, разговоров будет, что ведьма смогла призвать… угадать бы, на кого они подумают…

— Что это было? — тихо спросил ведьму подошедший к ней Йаган.

— Белая магия, — вздохнула Магда. — Ему ещё повезло.

— Повезло?

— А ты думаешь, какую жену вчера искал чёрный волшебник? — вместо ответа спросила Магда. Чёрная магия, в отличие от белой, усиливалась от той обиды, которую волшебник испытывал к миру. Поэтому все выпускники Чёрной башни славились очень дурным характером. — Лонгин бы всю деревню спалил, если бы Виринея пожаловалась. Ты знаешь… неси вино. Будем праздновать.

После обряда полагалось выпить простого вина, а последней чашей непременно хорошего. После него люди не вспомнят, как выберутся из леса и доберутся до дома. Наутро эта ночь покажется им сном.

Виноградарь кивнул и пошёл за вторым бурдюком. Ведьма успокоилась. В этой части праздника от неё уже ничего не требовалось.

— Зря, — сообщил ей знахарь, бесцеремонно дёрнув девушку за рукав. — Я надеялся свои травы проверить на вампире.

То есть зря отпустили вампира, догадалась ведьма. Видимо, затем он и пришёл на обряд, раньше-то никогда не являлся. И сейчас с ними сюда не пошёл, сидел в кабаке до последнего, играл с Лонгином, нарочно или случайно отвлекая его от поисков жены. А, может, Лонгин намеренно задержался. Очень злой чёрный волшебник, конечно же, всех убьёт, но сначала отвлечётся на свою прихоть, а там и забудет. На встрече его будет не в чём упрекнуть. Ведьма принюхалась. Запах того кошмарного букета ещё чувствовался от одежды и волос знахаря, но не в полную силу.