Выскочив из-за кустов, я увидел слепого пса, совсем молодого, некрупного. Прошитый автоматной очередью мутант умирал, по телу пробегали последние конвульсии. Над ним стоял незнакомый сталкер, его автомат был направлен точно мне в лоб. Губы шевелились, но я не слышал ни звука. Глаза – шальные, безумные.

– Эй… – начал я. – Я не с ним, я тебе помочь решил…

Мой «калаш» был направлен вниз, я чувствовал: стоит лишь пошевелить стволом, сразу получу очередь. Я и не шевелился, только косил глазами по сторонам – как назло, рядом ни одного приличного деревца. Упаду в кусты – он полоснет очередью… Вот черт, влип! Помог, называется.

– Убью, – отчетливо произнес автоматчик. – Убью всех. Всех убью.

– Ты погоди, погоди… – Я уже понял, что передо мной псих, но с психом можно поговорить, согласиться со всем, что он наболтает, попробовать успокоить его. – Послушай меня…

Сталкер не слушал. Я даже не был уверен, понимал ли он, что я к нему обращаюсь. Взгляд шарил по моему лицу, но глаза оставались пустыми. Я заметил, что на его плечах перекрещиваются лямки двух рюкзаков, а еще – кровь на комбезе…

– Убью. И черных тоже. Убью!

И тогда я сообразил – части паззла встали на место, картинка сложилась. Людей на поляне расстрелял не снайпер! Очередью – и одного, и другого. Очередью из того самого «калаша», что глядит сейчас мне в лицо. Не знаю, зачем и кого пас снайпер, но этот, стоящий передо мной, убил двоих, ограбить не успел – его спугнул снайпер, так что убийца схватил чужой рюкзак и побежал. Рюкзак убитого сталкера был в крови, с него лилось, вот и остался след, уходящий с поляны. И я, дурень, влез. Святые мутанты, почему я вечно лезу не в свои дела?!

– Ты сможешь, – очень серьезно сказал я психу, – у тебя получится. Ты всех убьешь, и черных тоже.

За спиной сумасшедшего лес пришел в движение – по кустам и кривым стволам рахитичных сосенок побежали волны, лес наползал на него сзади, кусок пространства выпирал, выламывался из общей картины, а я глядел в лицо психа и монотонно, на одной ноте повторял:

– Всех их, гадов, всех убьешь. У тебя получится. Но главное – не спешить. Торопиться нельзя, потому что работы много. Их же много – и черных, и всяких. Не надо спешить.

– Их много, – согласился безумец. Автомат его слегка ушел в сторону. – Но черные хуже всех.

– Вот, сам понимаешь…

За его спиной хрустнула ветка, он дернулся, но ничего не успел сделать – лес ухватил его корявыми лапами, одной поперек груди, другой за голову. Здоровенная широкая ручища закрыла лицо сталкера, дернула. С вязким чавканьем сломался хребет, голова запрокинулась, показалась темная морда с изуродованными, иссеченными щупальцами, на челюстях и на шее выделялись только что затянувшиеся раны, из трещин в регенерирующей плоти сочилась вязкая прозрачная дрянь… Кровосос – тот самый, что схлопотал с полдесятка моих нуль, – подался назад, увлекая за собой обмякшего сталкера… А я все глядел, завороженный. Глаза кровососа – мутные, словно налитые кровью. Взгляд… странный. Нечеловеческий. То есть, понятно, что нечеловеческий, это само собой… но уж очень странный. Мне раньше никогда не доводилось смотреть в глаза кровососу.

Мутант пошевелил изуродованными щупальцами, пара отростков легла на вывернутую шею сталкера. Горло мертвеца казалось неестественно белым и гладким рядом с шершавыми бугристыми щупальцами и засаленным воротом свитера, который вылез из-под комбеза. Я наконец стряхнул оцепенение, вскинул автомат… но не стал стрелять. Кровосос пятился и пятился, скрываясь в зарослях, ветки кустарника мягко раскачивались перед ним.

Я подобрал свалившиеся рюкзаки психа, послушал, как стихает в зарослях шум, – мутант решил убраться от меня подальше, он-то уж точно не был психом.

Сперва я тоже пятился, потом отважился повернуться спиной к полянке, сориентировался по ПДА и пошел к снайперу.

Его я застал лежащим в обнимку с собакой, оба с ног до головы были заляпаны кровью. Слепой пес уже издох, а сталкер дышал. Я разомкнул его руки, сцепленные на собачьем горле, отвалил рыжее тело в сторону и перевернул парня на спину. Вот так встреча!

– Кореец?

– Слепой?

– Ты откуда здесь?

Кореец верховодил новичками на автокладбище, когда я в последний раз наведывался к Свалке, и дела у него шли отлично. Странно, что он бросил обжитое место.

– Ну, так вышло, Сле…

– Называй меня Хромым, теперь меня так зовут. Старую кличку лучше не вспоминай, ладно?

– Ладно.

Кореец неловко попытался сесть и застонал.

– Что с тобой?

– Ребра… может, сломал. Когда об сосну приложился, сильно ударило.

– А чего ты в трамплин полез?

– Так ведь псы. Повисли, твари, я и подумал: суну их в трамплин – сразу отпустят, сам отскочить успею. А они, видишь, и меня утянули.

– Ну ты даешь… – Я знал, что Кореец – отчаянный малый, но решиться на такое – засунуть в аномалию мутанта, который в тебя клыки вонзает… это, по-моему, как-то слишком.

– Показывай, где приложился. Собаки тебя сильно покусали?

– Не так чтоб… Но комбез прогрызли. Укол сделаешь?

Пока я хлопотал над Корейцем, он поведал свою историю – вояки устроили рейд по Свалке, он распустил парней и сам двинул сюда. Пока что осел в «Снежинке», но ушел оттуда за день до моего прихода. Парня, которого утащил кровосос, звали Гена Жмур, Корейцу его заказали свободовцы.

– И ты согласился?

У нас на юге считалось зазорным наниматься охотником на человека. Здесь, видимо, другие порядки. Кореец пожал плечами и поморщился – ребра его, похоже, были не сломаны, но трещины наверняка появились, да и ушибся он порядочно.

– А чего ж не согласиться? Насчет Жмура слушок прошел, мол, мозгами двинулся он. Крыша съехала. Несколько раз пацаны пропадали, и он там же крутился, но ни в «Снежинке» не показывался, ни в «Сто рентген» – никуда не ходил. Вот свободовцы его и это… приговорили.

В Зоне свой суд. Если контроль над территорией берет группировка, она и решает, кого приговорить.

– Псих он, это верно, – кивнул я. Потом добавил: – Был.

– Ну вот, сам видишь, Слепой… – Кореец перехватил мой взгляд и поправился: – То есть Хромой. Я запомню, не беспокойся… Согласился, да. Свободовец, Пермяк кликуха, мне СВД дал, патронов. Это задаток, за работу плата отдельно. Когда б кого нормального заказывали, я не взялся бы, а этого Жмура – чего ж не взяться? У тебя курить нет?

– Я же не курю.

– Я тоже. Сейчас вдруг захотелось… Так я говорю, взялся. Эта территория вроде как свободовская, они своих ребят посылали Жмура прибрать, потеряли троих. Здесь какая-то группа обосновалась, сами вроде никого не трогают, но если кто к ним суется чужой…

– Черные, что ли? – догадался я. – Жмур перед смертью говорил, мол, черные здесь, он их убьет.