урановая руда. И, наконец, в-третьих, грубо нарушал установленные решениями партии и правительства правила ведения следствия. В письме Рюмин назвал Абакумова «опасным человеком» на важном государственном посту. Ну, а дальше, пошел процесс. Это быстро все происходит.

Спустя два года, самого Рюмина арестовали и обвинили практически в аналогичных преступлениях. Мог ли дед говорить именно о нем? Мог. Вполне. Мог ли Рюмин быть тем человеком, который пытался сохранить себе жизнь, договорившись с какими-то вражескими агентами? Например, он им список, они — побег, обмен, что угодно. В принципе…почему, нет?

Дед перед смертью опасался не Комитет. Он опасался чего-то другого. Ждал удара именно со стороны врага. Вопрос теперь в том, какое может иметь ко всему этому отношение Филатова. Как привязать Ниночку, по непонятной причине сменившую фамилию без очевидной необходимости в этом.

— Нужно ехать в деревню. — Сказала Саша вслух.

Конечно, имела она ввиду не вообще село, как таковое, а конкретное место. То, где прежде жила Нина Ивановна Филатова. Вот это Комарова и хотела обсудить с Максимом Сергеевичем. Но когда вернулась с водой, растерялась. Не ожидала, что он сам появится. Беляева не было видно три дня, а тут — сидит на диване. Да еще с таким видом, краше в гроб кладут.

Правда Саша все равно попыталась поговорить. Максим Сергеевич только на разговоры был не настроен. Он банально сбежал. По-другому не назовешь.

Сначала Комарова подумала, ну…ладно. А потом решила, вот уж нет. Она тут всю голову сломала. Более-менее выстроила цепочку фактов и событий, по которой выходило, что в первую очередь надо узнать, не может ли быть семья Филатовой связана с кем-то из окружения деда. Предположительно, с Рюминым. А некоторые товарищи самым бессовестным образом предпочли ретироваться. Да еще опять с таким видом, будто Саша в чем-то виновата.

Поэтому, Комарова, ровно через пять минут после окончания трудового дня, вышла с территории завода через проходную и остановилась под ближайшим деревцем. Она ждала, когда появится Ведерников.

Судя по тому, как Беляев избегает общения, если сама девушка пойдет в гостиницу, ничего может не получится. Покинул он свой кабинет слишком расстроенным, слишком быстро. Да и то, как ведёт себя с Сашей, наверняка говорит о том, что на диалог он точно не настроен. По непонятной, кстати, причине. С ровного места какой-то поворот случился, о котором Беляев ничего не говорит. Вполне возможно, если Саша явится в гостиницу сама, ее даже не пустят. Тем более, если работает Тамара, которая к Беляеву прониклась нежными материнскими чувствами. А вот Игорек — парень настойчивый.

Поэтому, едва на улице появился запыхавшийся Ведерников, явно спешивший догнать саму Сашу, Комарова, не долго думая, пошла прямо к нему. Игорь сначала сбился с шага и вроде как растерялся. Но тут же взял себя в руки.

— Привет, Ведерников. Опаздываешь. Пришлось тебя даже ждать. Что за безответственное отношение к распоряжению начальства.

— Какому распоряжению? — Ведерников сделал брови «домиком»

— Слушай, перестань строить из себя дурачка. Я вижу, что ты несколько дней ходишь следом. И знаю, по чьему приказу.

— Знаешь? — Ведерников сразу как-то «сдулся». — Подожди…если знаешь, ты за каким чертом круги нарезала? Вчера. И позавчера. Я все ноги сбил.

— Потому что, Игорек, гулять полезно. А мне скучно было. Вот и бродила по району. Наблюдала, как ты физическую форму своего тела улучшаешь.

— Ооооо…ты…ты специально! — Ведерников буквально подавился слюной от злости. Он ткнул указательным пальцем Саше в лицо. Открыл рот, закрыл. Потряс этим пальцем прямо перед носом девушки.

— Слушай, Игорек, сейчас мы пойдем к гостинице «Восход». Если я пройду внутрь, то подождёшь у входа. Хотя… Можешь и не ждать. Я все равно буду в обществе Беляева. Если нет, если меня не пустят, сам пригласишь Максима Сергеевича.

— Максима…кого⁈ Ты из ума выжила! Я не пойду вот так запросто к особисту. Мы не друзья с ним. — Игорь настолько был против этой идеи, что затряс головой, словно козел.

— Странно…а твоя подруга, например, вполне спокойно это делала. Не единожды. Ходила к Беляеву. Запросто.

Ведерников замолчал, прожигая Сашу взглядом.

— Слушай, Комарова, иди отдыхать уже. Домой. Сколько можно-то? Зачем тебе особист? — Ведерников явно злился и тихо Сашу ненавидел в тот момент.

Их разговор, наверное, со стороны выглядел слишком эмоционально. Потому что проходящие мимо сотрудники оглядывались и многозначительно улыбались. Принимали происходящее за личное выяснение отношений.

— Игорь, тебе все равно придётся идти следом за мной. Иначе я пожалуюсь Максиму Сергеевичу, что ты относишься к его распоряжениям, спустя рукава. Кстати, а Филатова, так понимаю, не в курсе. Что-то ее не видно с тобой. Поругались?

Не успела Саша высказаться, как рядом нарисовалась Елена Николаевна, строгая, серьезная женщина, работавшая в отделе уйму лет. Она остановилась, посмотрела на Ведерникова и Комарову осуждающе, а потом вдруг выдала.

— Гляжу на тебя, Комарова, и поражаюсь. Строила из себя тихоню, а теперь, погляди, вся в женихах, как свинья в апельсинах. То с особистом кружишься, то вон, Игоря в оборот взяла. И ведь не подумаешь, что ты такая ветренная…

Саша обалдела от неожиданности и от того, что исходя из слов Елены Николаевны, слухи про Беляева не остановились на одном Мальцеве. Тот ведь тоже намекал на связь с Максимом Сергеевичем.

И ещё поразила образность сравнения, которую использовала эта суровая женщина. Саша с трудом представляла себе причину, по которой колоритная хрюшка будет лазить среди экзотических фруктов, но ещё с бо́льшим трудом ассоциировала себя с данным животным.

— Елена Николаевна, я просто разговариваю с коллегой. — Комарвой почему-то ужасно захотелось оправдаться. Она чувствовала себя неловко и неуютно, будто ее застали за чем-то предосудительным.

— Ага. Я так и подумала. Работали бы лучше. Устроили тут… разврат.

Женщина резко развернулась, напоследок фыркнув столь осуждающе, что невольно возникало чувство вины. Затем с гордо выпрямленной спиной удалилась восвояси. Но, конечно, ее комментарии, ровно как и вмешательство, привлекло внимание окружающих.

— Ведерников, идем отсюда. К гостинице. Видишь, уже люди останавливаются. — Саша раздражённо кивнула в сторону проходящих мимо коллег. Которые на самом деле с интересом поглядывали в их сторону.

— Знаешь…я бы тоже никогда не подумал, что ты такая…– Сказал многозначительно Игорек.

Саша даже не стала уточнять значение формулировки «такая». Она хотела попасть в гостиницу, встретиться с Беляевым и поговорить.

О своих размышлениях, о выводах к которым пришла и о списке агентов. Саша решила, ситуация зашла слишком далеко. Надо действительно обсудить все открыто. Завтра Беляев придёт на завод и будет снова бегать. Или еще что-то подобное. Нет. Нужно брать и решать проблемы прямо сейчас.

До приезда Фиделя время еще есть. Ничего не случится, если завтра, к примеру, они с Максимом Сергеевичем доедут до малой Родины Нины Ивановны. Поговорят, посмотрят, разузнают. Можно и про Ведерникова, кстати, тоже выяснить. Село, в котором жил Игорь, совсем рядом. Комарова была уверена, это правильный след. По нему нужно идти.

Поэтому, когда на пороге гостиницы каменной, непробиваемой стеной возникла Тамара, которая утверждала, Максим Сергеевич отсутствует, Саша просто уже пошла на принцип.

— Иди за угол, по водосточной трубе доберёшься до третьего этажа. Прям рядом — окно его номера.

Саша оттащила Ведерникова в сторону и принялась на ухо давать ему указания. Тамара по-прежнему маячила возле входа. Уходить она не собиралась и это лишний раз подтверждало, что слова про отсутствующего Беляева — ложь.

— Комарова… Ты сошла с ума… — Ведерников нервно сжимал и разжимал пальцы. Видимо, неконтролируемый порыв. Саше показалось, в этот самый момент Игорек мысленно ее душит. Такое было у него выражение лица.

— Говорю тебе, там несложно. Я… — Комарова хотела сказать, что она сама уже уходила таким путём однажды. Но решила, столь неординарная информация Ведерникову точно ни к чему.

— Слушай, говорят же, нет его.

— Тамара лжет. Потому что ее об этом попросил сам Максим Сергеевич.

— Ну, вот видишь! — Ведерников всплеснул руками. Хотя, совершенно непонятно, что именно Комарова должна была видеть.

— Слушай… Если выполнишь мою просьбу, я очень, очень, очень настойчиво добьюсь, чтоб с тебя сняли почетную обязанность провожать меня домой. Клянусь. Даю честное слово. — Саша использовала самый весомый аргумент.