-- Давай быстрее. Выходи с поднятыми руками.

-- Вы убьёте меня?

-- Нет, придурок. Ты просто отдашь мне «переключатель» и рыженькую. И никому ничего не скажешь. Всё это мы забудем. А ты вернёшься в свой кинотеатр. Потому что срывать деньги на богатых папиках больше не сможешь, урод.

Эти слова прозвучали так угрожающе, что Жека не поверил незнакомцу. Кажется, его очень злило то, как Жека использовал рыжуху. Может быть, она его жена? Послышались ещё шаги, но на этот раз – из спальни. Путающиеся ноги шаркали об пол, плечи пару раз задели стену.

-- Ты?! – донёсся удивлённый голос пьяного Алекса. Он, видимо, услышал голоса из кухни и попытался незаметно подкрасться к углу. Ведь кто-то угрожал рыжухе и даже что-то сказал про «убью».

Гипсокартон сначала недоумённо глянул на иностранца, но затем удивился и округлил глаза:

-- Так это был ты? Ботан?... Хах! Правильно говорят, что земля круглая… Вот чёрт… Откуда ты вылез?

-- Ты?! – прикрикнул Алекс. Его язык заплетался. – Ты! Ты… ТЫ-Ы!!

-- Я передумал, -- сказал Гипсокартон Жеке. – Мне придётся вас всех убить. Меня узнал этот неудачник из школьных годов и это, хехе… большая проблема.

-- ЭТО Я УБЬЮ ТЕБЯ! – рявкнул Алекс. – ЗА ВСЁ, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ СО МНОЙ!

А затем послышался грохот. Кухонный стол опрокинулся, посуда полетела на пол, разбиваясь на осколки. Кто-то громыхнул по стене кулаком. Охнул, закряхтел. Потом оба зарычали. Новый виток бьющеся посуды и опрокидывающейся мебели.

Они влетели в гостиную и теперь Жека всё видел из комнаты. Алекс и Гипсокартон сплелись в клинче и мотали друг друга из стороны в сторону. Алекс пытался попасть коленом в гостя, но ему явно не хватало трезвости. Гипсокартон схватил Алекса за толстовку и дёрнул вверх. Программист подлетел и ударился головой в потолок. Гипсокартон отмахнул его в стену над диваном, чуть не попал в рыжуху, сбил картину… Иностранец скатился вниз, но сразу вскочил на ноги, вихляя и пытаясь устоять. Гипсокартон замахнулся, но Алекс нырнул и выкинул боковой. Кулак пролетел мимо челюсти.

-- Я УБЬЮ ТЕБЯ! – кричал он. – Я БОЛЬШЕ НЕ СЛАБАК!

Гипсокартон ничего не ответил, он сплюнул кровь. Для него было неожиданно, что лох и неудачник вдруг даст такой отпор. Гипсокартону надоели эти заигрывания и он просто раскрутил свою «колхозную кулачную мельницу».

Алекс был спортсменом. Очень хорошим спортсменом. Но он слишком привык драться по технике. Все его противники, все его спарринг партнёры – были боксёрами, кикбоксёрами, тхэквондистами или каратистами. На тренировки к Буакаву Пор Прамуку – легенде муай-тай -- приходило много людей. Но все они были выходцами из различных единоборств. Их удары были отточены годами тренировок, их движения были чёткими, отполированными. И Алекс побеждал большинство из них. У него был талант. Талант к порядку и организованности, как и у любого немца. Но громила-Гипсокартон не умел драться по технике и порядку. Он выкинул какую-то корягу, которая хрен знает как летела и от которой на тренировках защищаться, почему-то, не учили. Это был не джеб. И это был не хук. И не апперкот. Не кросс. И ваще – хуй пойми, что за безумие это было… И пока Алекс размышлял, какой же приём применить в сложившейся ситуации – молотообразный кулак одноклассника с кузничным звоном отправил его в царство снов. Иностранец шлёпнулся на пол и ударился головой об диван.

-- ЫЫААА!!! – Жека со всего маху обрушил всю мощь табуретки на голову Гипсокартона. Он вложил в удар всё своё существо, всю свою злость, всю свою смелость и все свои страхи. Табуретка разлетелась на части, ножки выскользнули из ладоней – отдача была неимоверной, и руки сразу затрещали.

-- Я не злюсь… -- прошептал Гипсокартон. Он, конечно, шелохнулся. И в голове у него закружилось. Но он даже не присел. И не отскочил. Он медленно поворачивался назад. – Я не злюсь…

Жека попятился. Кажется, всё пропало. Что за бугай? Какими стероидами его кормили? На какой ферме выращивали? Чёрт. Чёрт. ЧЁРТ!

-- Я НЕ ЗЛЮСЬ!!! – рявкнул Гипсокартон и налетел на Женю, сбив с ног.

-- А-а-а!!... кх-кх-кххх… -- Жека упал, а сверху на него уселся громила. Свои широкие, с лопату, ладони он сомкнул на горле Жеки и сильно сжал.

Евгений пытался кричать и звать на помощь, но было уже слишком поздно. Жека колотил громилу, пытался сбить руки, перекрывающие не только дыхание, но и артерии, идущие к мозгу. Громила даже не чувствовал боли. В глазах у него царило безумие, он жаждал смерти. Почему-то всё стало темнеть, поплыли круги...

Воздух…воздух… воздух…

Жека пытался нащупать острые деревяшки, оставшиеся от табуретки. Но дотянуться до них не смог. Хотя, погодите-ка, что это такое увесистое…

Жека поднял это «что-то» с пола и, не раздумывая, что было силы, грохнул Гипсокартона по лицу. Кровь брызнула из носа громилы. Капли попали на фрактальные узоры пульта, потекли по узким желобам, формируя неземной красный рисунок. Засветились, вспыхнули…

-- О, чёрт… -- похолодел Гипсокартон. Он вдруг отрезвел, безумие в глазах сменилось на ужас. Громила отпустил горло, пытаясь в панике вырвать пульт. Ему не повезло, что рубильник прижимался к ладони Жеки слишком плотно. И когда он схватил пульт, то прижал его ещё плотнее…

ЩЁЛК!

Вдруг Жека увидел, как воспарил сам над собой. Увидел своё лицо, закрытые глаза. Кажется, его задушили…