служащего, пекущегося о благе клиента, только для того, чтобы до нитки обокрасть его. Кража России у её народа, начатая Лениным 105 лет назад, продолжается и до сего дня. – Это тоже момент истины. И убийство Алексея Навального обнажило её. Надеюсь, эту истину увидел и весь цивилизованный мир. Имя «убийца», в свое время  произнесенное президентом Байденом в отношении Путина, было не оговоркой, а проговоркой. Русская власть – это криминальная группировка, сообщество воров и разбойников, тративших без меры заграницей украденные у народа деньги, а потом на них совершившую агрессию против соседних стран. Точка невозврата без момента истины не была бы полной и объяснимой. Момент истины без точки невозврата стал бы подлым соучастием в путинской агрессии и тирании, эдаким всемирным криком «Крым наш!» и новым Мюнхеном 1938. Точка невозврата, соединенная с моментом истины делает Путинский и, шире, весь большевицкий криминальный режим, изгоем и в мире, и в России. Всякий прикоснувшийся к нему заразится. И такое капсулирование преступного режима дает надежду на его обрушение в ближайшем будущем. Продолжая своего убитого супруга, Юлия Борисовна Навальная утверждает – Путин, это не Россия. Но сумеет ли Россия освободиться и от Путина, и от власти всей той мафиозной силы, которая владеет ею уже 105 лет – это открытый вопрос. Нынешнее соединение точки невозврата и момента истины позволяет надеяться, что ответом на него будет – «да».",Andrey Zubov - ТОЧКА НЕВОЗВРАТА И МОМЕНТ ИСТИНЫ Точкой... | Facebook,https://www.facebook.com/andrei.b.zubov/posts/pfbid031bbp8zxNRHzWXo7P36E16rZ3UXAirRckMvSNXMicGyA1mxhjYfCcrYQRZ7WvQAtgl,2024-02-23 02:36:11 -0500

"Андрей Никулин - Кстати, отметив уровень и накал угроз и... | Facebook","Кстати, отметив уровень и накал угроз и оскорблений, которые обрушились со стороны части имперских каналов и военкоров на ряд пропагандистов, которых обвинили в травле и доведении до самоубийства Андрея ""Мурза"" Морозова - можно констатировать, что сами пропагандисты воспитали и выкормили себе достойную смену. Которая сожрет их и не поперхнется, не отягощенная ни либерализмом, ни гуманизмом, ни правами человека. Все, как их учили и воспитывали. Вот только учителя почему-то не учли, что сами в глазах учеников окажутся недостойными и нечистыми. А с нечистыми один, короткий разговор, которым ученики тоже уже овладели. Разговор отнюдь не либеральный...","Андрей Никулин - Кстати, отметив уровень и накал угроз и... | Facebook",https://www.facebook.com/andrej.aleksandrovic.14/posts/pfbid037PCmVoFoJQM4uVYUtFqyHYHVMgBmkaS4FpqU337RnN11VpocYHGAkoDczQPBk9BDl,2024-02-23 02:46:28 -0500

Сергей Шелин - К десятилетию начала эпохи российско-украинских... | Facebook,"К десятилетию начала эпохи российско-украинских войн и к двухлетию  нынешней войны. И вот что мне не очень понятно. Ведь тогда, в 14-м, все внутри России уже было готово для превращения крымско-донбасской операции в тотальную войну. Все, вплоть до полного комплекта путинских исторических анекдотов. Уход РФ в имперскую утопию уже тогда стал необратимым. Но в тот раз Путин тотальную войну не начал. Через год как бы затормозил. И мы получили еще семь лет на частично мирную и в чем-то даже нормальную жизнь. Не совсем уверенная попытка ответить, почему - в колонке для The Moscow Times. ""...Война началась в последний день Сочинской олимпиады (23 февраля 2014 года). Основная часть крымской операции заняла всего несколько дней и была почти бескровной. Россия ликовала. УПРАЗДНЕНИЕ НЕВОСТОРЖЕННЫХ ЧУВСТВ Двумя — тремя месяцами раньше режим Владимира Путина был в наихудшей политической форме со времени своего возникновения. Еженедельный мониторинг Фонда «Общественное мнение» в начале декабря 2013-го показывал, что доли доверяющих и не доверяющих Путину составляли соответственно 54% и 37%.  Для первого лица в свободной стране такое соотношение смотрелось бы вполне прилично. Но у правителя, претендующего на вечную власть, были все поводы для боязни. Тем более, что при сравнении более категорично настроенных групп, «безусловно доверяющих» и «безусловно не доверяющих», перевес оказывался у второй из них: ее доля достигала 15% против 13% «безусловно доверяющих». Кризис доверия к режиму, начавшийся в 2011-м, никак не заканчивался. Зимняя Олимпиада, которая, естественно, сопровождалась гигантской пропагандистской кампанией, улучшила путинские параметры всего на несколько процентных пунктов. Но сразу после нее вторжение в Крым сотворило чудо. Через пять недель, к началу апреля 2014-го, доля доверяющих Путину достигла 80%, а не доверяющих — упала до 14%. И даже эти фантастические цифры преуменьшали эффект произошедшего. Потому что «безусловно доверяющих» стало 30%, а «безусловно не доверяющих» осталось только 4%, где-то недалеко от статистической погрешности. После не особо удачных кампаний 2012-2013 гг. против геев и иноагентов, а также за нравственность и за ксенофобию, Путин, наконец, достучался до сердец своих подданных. Имперская реконкиста оказалась неожиданно популярной. Конечно, великодержавные восторги были лишь восторгами телезрителей, которым теперь ежедневно показывали захватывающий сериал о покорении Крыма, а потом и Донбасса. Жертвовать собой ради реконкисты эти домашние державники в те дни явно не собирались. Но какими бы ни были эти проснувшиеся чувства, они быстро подавили все прочие их общественные эмоции. Державная утопия, как и в XX веке, оказалась неотразимой для россиян. А противорежимные настроения, еще недавно такие широкие, закончили свое существование как общероссийский феномен.  НЕОБРАТИМЫЙ ГОД Первая российско-украинская война длилась год и закончилась в феврале 2015-го подписанием соглашений в Минске. Кроме Крыма, Украина де-факто потеряла часть Донецкой и Луганской областей, превращенных в российские протектораты.  На семь лет российская экспансия притормозила. Время от времени даже возникали надежды на возвращение в довоенную эру. Но перемены, произошедшие в России за первый год борьбы с Украиной, обратного хода уже не имели. Опыт этой сравнительно короткой и не очень кровопролитной (со стороны РФ) войны должен был очень порадовать Путина. Тем более что взрыв имперских страстей не был очевиден заранее. Во-первых, народ РФ вовсе не заказывал своему вождю поход против Украины. Никаких низовых требований «вернуть Крым» вплоть до 23 февраля 2014-го в России не было и в помине. Но как только аннексия началась, широкая публика так рванулась к экранам, будто никогда никаких других сериалов не смотрела. Во-вторых, выяснилось, что в посткрымскую эпоху внедрить в массы мысль о желательности дальнейших вторжений очень легко. За март и апрель 2014-го доля назвавших желательным включение Донецка и Луганска в состав РФ выросла с 15% до 58% (тогдашние опросы Левада-центра). Россияне ловили сигналы пропаганды на лету. В-третьих, оказалось, что чиновные и коммерческие верхушки боятся Путина гораздо сильнее, чем убытков от ссоры с Западом. Настоящего разрыва с Европой и Америкой тогда, собственно, и не произошло, но его сильно опасались. Рассказывали, что отдельно взятые путинские друзья-магнаты умоляли его сыграть назад и, получив отказ, уходили мокрые от слез. Однако ничего похожего