Руководитель «Балтстройинвест» не в строгом костюме, что само по себе для меня ново, а в джинсах и футболке. Привыкшая видеть его преимущественно в темных тонах, теперь с интересом изучаю в светлых.

Белая футболка обрисовывает мускулистые руки и плоский живот, светло-голубые брюки — крепкие ноги. Сглатываю. Конечно, я догадывалась что под официальными костюмами прячется высокое широкоплечее тело, но, чтобы настолько мощное и спортивное…

Моя ж ты прелесть.

Нет, я не адептка фетиша силы, но какая нормальная баба устоит, увидев прекрасное?

— Тебя не узнать…

А это мы выдаем практически хором, что сразу сбивает небольшое нервное напряжение, мелкими мурашками покалывающее позвоночник.

— Ты такая маленькая без каблуков.

Ухмыляясь, он озвучивает мои мысли с точностью наоборот, и еще раз пробегается оценивающим взглядом с головы до мысков спортивных тапок, и обратно.

— Не маленькая, а хрупкая, — фыркаю, останавливаясь в шаге от него, и задираю голову вверх. — И кто виноват, что ты в детстве морковки переел, и еще чего-то не в детстве?

Поднимаю руку и пальцами пытаюсь обхватить бицепс.

Куда там? Две ладони, дай бог, справятся.

— Громила, — выдаю вердикт.

— Малявка, — прилетает следом и тут же, — стоп! Вера… а это что?

Арский, как куклу, разворачивает меня спиной к себе и дотрагивается до медных волос, продетых через отверстие в кепке.

— Апгрейд, — выдаю с улыбкой, — надоело быть тупой блондинкой.

— И кто ты теперь? Рыжая стерва?

Мало того, что за словом в карман не лезет, так и метко бьет в цель. Вскидываю подбородок и прищуриваюсь, смело проваливаясь в глаза со стальным отливом.

— А хоть бы и так, — заявляю дерзко, — главное же, что? Себе нравиться! И сейчас я нравлюсь себе такой.

Чего не ожидаю, так это того, что Виктор Алексеевич обнимет меня за талию и, будто успокаивая, проведет широкой ладонью по спине вверх-вниз, а затем склонится ниже, к самому уху, обдаст горячим дыханием скулу и шею и тихо, слегка касаясь губами краешка уха, шепнет:

— И мне нравишься, Вер. Убирай колючки.

Уффф…

Мощная волна адреналина прокатывается вдоль всего тела и прошивает насквозь. Вот как он так может одной фразой взбодрить сильнее пяти чашек крепкого кофе?

Кажется, будто во мне салюты взрываются. Или это те самые пресловутые бабочки, которым надоело окукливаться, и они вышли из сумрака, устроив внутри меня танцы с переподвыподвертом?

— Виктор…

— Верочка, здравствуй!

Знакомый голос заставляет прерваться на полуслове и обернуться.

— Я тебя не сразу признала в кепке и с другими волосами, — Клавдия Ильинична подходит еще ближе и внимательно изучает мой внешний вид, затем переводит взгляд на Арского, осматривает его и кивает в сторону сумки, которую, не помню в какой момент, Виктор Алексеевич успел перехватить. — Уезжаете, дети?

Дети?

Кошу в сторону стоящего рядом мужчины и с трудом сдерживаю веселый смех. Не хилый такой ребятенок, однако. Акселерат, ёшкин кот.

— Да, погода хорошая, решили выбраться на природу, — киваю соседке, поздоровавшись. — А Вам, может, помочь? — обращаю внимание на коробку, которую та держит в руках, явно направляясь в сторону мусорных контейнеров.

— Нет, не надо, я сама прогуляюсь, да и она пустая, — отмахивается Шапочкина и с довольной улыбкой огорошивает, — мне твой друг уже подсобил, когда я в первый раз тяжесть несла, — не успеваю удивиться на прыткость Арского, как меня благословляют, — езжай-езжай, Верочка, отдыхай, а за квартиру не волнуйся, я присмотрю.

Решаю не спорить с всевидящим оком нашего подъезда и прощаюсь. Виктор Алексеевич за компанию тоже.

В черный сверкающий глянцевыми боками большой автомобиль утрамбовываемся быстро и, понимающе переглядываясь, покидаем двор.

— Нам далеко? — уточняю, когда машина, покинув КАД, сворачивает в сторону Мурманского шоссе.

— До Сям-озера.

Замираю, оборачиваюсь.

— Но это же…

Только сейчас понимаю, что главный вопрос вчера не подумала задать, зато теперь в шоке.

— Верно, Карелия, — кивает Арский. — Шесть часов по идеально ровному асфальту мимо изумительно шикарных мест. Не заметишь, как доберемся.

— Ты уверен, что оно того стоит? — приподнимаю бровь, поудобнее устраиваясь в кресле.

Честно?

Ничего не имею против дальних поездок. Тем более в надежном авто и в хорошей компании…

‍Конечно, на счет последнего, это только мои догадки, все-таки мы с Виктором Алексеевичем — еще совсем-совсем малознакомые «друзья»… но уже сейчас этот мужчина не оставляет сомнений, что если за что-то берётся, то делает хорошо.

— Уверен, — бросает он на меня быстрый, но внимательный взгляд, — потом сама еще просить вернуться будешь.

* * *

Что могу сказать?

Слову Арского верить можно. Я влюбляюсь в Карелию.

Нет, не так.

Я влюбляюсь в природу Карелии. Постепенно, но все более глубоко и безудержно.

Километры и километры смешанных лесов, огромные площади чистейших сосновников, когда лишь усилием воли я не прошу Виктора Алексеевича остановиться и выпустить меня побегать по усыпанной хвоей песчаной почве, крутые спуски и подъемы, резкие зигзаги и повороты дорожного полотна, когда не то что обгон запрещен, а не успеваешь моргнуть глазом, как двухэтажный автобус, едущий впереди, вдруг «хоп!», и исчезает, будто проваливаясь под землю, а затем появляется вновь.

А озера!

Мамочка родная, какие ж там озера! Писк, визг и эмоции.

Десятки, сотни, тысячи водных объектов, спрятанных то тут, то там.

— Смотри-смотри, еще одно будет, — тыкаю пальцем в прикрепленный на панели телефон Арского, где гугл-карта выдает синюю разметку с правой стороны. — А вон оно живое! — это уже любуюсь мелькающей среди деревьев темной гладью, растянутой замысловатой кляксой, через опущенное тонированное стекло.

И так на протяжении практически всей дороги.

Одну остановку делаем на заправке, там же покупаем себе по стаканчику кофе. Мне с огромной пенной шапкой и карамельным топпингом, а водителю обычный, без прибабахов. Вторую на огороженной площадке, откуда сверху открывается изумительный вид на много километров вперед, и можно любоваться возвышенностями, сплошь покрытыми деревьями, озерами в низинах и раскиданными вдоль протоков домами и домишками.

Арский в очередной раз приятно удивляет, когда достает из багажника сумку-холодильник и вынимает заранее нарезанные бутерброды.

— Угощайся. Елена приготовила легкий перекус. Это моя помощница по хозяйству, — поясняет, заметив недоумение в глазах. — Честно, сам я — не любитель торчать на кухне. Да и времени нет.

Ухмыляюсь, еще раз осматривая спортивную фигуру мужчины, и делаю вывод, что удивляться нечему. Всё остающееся свободным от работы время он однозначно проводит в спортзале. Уж слишком хорош и притягателен. А его бывшая невеста — слепая коза.

На закрытую территорию турбазы въезжаем в начале пятого, и пока Виктор Алексеевич уходит, чтобы… ну кто бы сомневался?.. поздороваться с хозяином этого места и его супругой, я вылезаю и осматриваюсь.