В декабре 1941 года взвод под командованием капитана Кадзияма и корнета Рычкова получил особое задание. Личный состав взвода на самолетах был переброшен еще выше по Амуру в город Мохэ, откуда на конных санях передислоцировался в район заставы Юнходян, примерно в тридцати километрах от советской границы. Асановцы были размещены в казарме на месте 28-го постоялого двора. До начала лета здесь проводились занятия по строевой и тактической подготовке в составе взвода, изучались методы ведения партизанских действий в тылу врага, особое внимание уделялось подрывному делу. Весной 1942 года взвод Кадзияма был направлен на строительство дороги от берега Амура до заставы Юнходян и сооружение пристани на амурском берегу. В мае корнет Рычков получил приказ о возвращении на Сунгари-2, и его место занял прапорщик Даниил Ложенков.

В июне 1942 года оба подразделения походного отряда в скрытном порядке вернулись в расположение своей воинской части на станции Сунгари-2. Участники похода получили соответствующие значки, а в конце 1944 – начале 1945 годов все участники 1-го Амурского похода были удостоены наград от имени правительства Маньчжоу-го. Те, кто в течение всего похода находился в строю, были награждены медалями и орденами Чукокусё (Столпов Государства)[203]VII и VIII степени. Те, кто по какой-либо причине покинули походный отряд раньше окончания срока похода, получили в качестве подарков деревянные чаши с изображением герба Маньчжурской империи.[204]

Орден Чукокусё VIII степени

После возвращения на базу походного отряда летом 1942 года сунгарийскую воинскую часть посетил командующий Квантунской армии генерал Умэдзу Ёсидзиро,[205]что лишний раз подчеркивало большую значимость, которую японцы придавали русским разведывательно-диверсионным подразделениям.

Сразу по окончании 1-го Амурского похода был организован новый учебный поход (2-й Амурский поход), участие в котором приняли военнослужащие, не участвовавшие в первом походе или призванные в армию летом 1941 года.

В июне 1942 года для участия в походе после прохождения медицинской комиссии были отобраны семьдесят асановцев, составивших два взвода и команду связи. Командиром походного отряда был назначен поручик Рычков. Капитан Кадзияма, который также находился в отряде, теперь занимал положение военного инспектора. Другими русскими офицерами в отряде являлись корнеты Лисецкий и Шехерев, недавно окончившие полковые офицерские курсы. Одновременно с обучением на курсах в январе 1942 года Шехерев по заданию подполковника Асано направлялся во временное распоряжение Военной миссии Сахаляна. Здесь Шехерев в течение девяти дней работал с группой русской молодежи, преподавая им антисоветскую пропаганду и агитацию и подрывное дело.[206]

2-й Амурский поход проходил по отработанной годом назад схеме. Походный эскадрон в армейской форме без знаков различия был переброшен по железной дороге до города Сахалян. Здесь в закрытых вагонах бойцов переодели в форму горно-лесной полиции, ночью погрузили на пароход и отправили вверх по Амуру к заставе Юнходян. По прибытии к месту назначения асановцы расположились километрах в двадцати от японской заставы на берегу реки Албазин. Они сами построили себе несколько бараков для жилья и складских помещений.[207]Одновременно с русскими летом 1942 года на заставе Юнходян находилась группа японцев в возрасте 17–20 лет, которым преподавалась разведывательно-диверсионная подготовка.[208]

Занятия для асановцев начались в сентябре. Осень считалась самым лучшим временем для изучения границы – лес оголялся, что позволяло без помех вести наблюдение, а увядающая трава не сохраняла следов во время перемещений.

Главным объектом наблюдения диверсантов являлся участок границы в зоне ответственности советских застав Покровка и Джалинда. В случае начала войны именно этот участок предназначался для пересечения границы. В ноябре 1942 года в отряд поступил разработанный Харбинской Военной миссией план действий в случае начала войны, имевший два варианта – зимний и летний. Согласно зимнему варианту плана асановцы должны были пересечь границу на лыжах в районе советской заставы Омутная, а затем выйти в район станции Халан Амурской железной дороги. Осуществить подрыв железнодорожных мостов в районе станции и возвратиться на базу. Летний вариант плана предполагал переход границы у советского поселка Сбигнево, выход на железнодорожную станцию Уруша, уничтожение станции и разрушение железнодорожного полотна. После выполнения задания отряд должен был следовать на север, в район золотых приисков. Пополнить там запасы продовольствия и дальше действовать по обстановке. В случае невозможности продвинуться на север необходимо было вернуться на территорию Маньчжурии, где на случай войны в районе границы были созданы тайники с продовольствием и оружием. Взяв все необходимое из тайников и установив связь с Военной миссией, отряд должен был действовать сообразно обстановке.[209]

Обучение подрывным действиям осуществлялось на деревянных макетах, для чего использовали толовые шашки, в целях конспирации размещавшиеся в специально закатанных консервных банках весом по 600–700 граммов с этикетками советского производства – «Бычки в томате», «Килька» и т. п. Кроме того, изучались приемы быстрого развинчивания болтов в местах скрепления железнодорожного полотна, забивка стальных клиньев между зазорами рельс. Поджог складских и других помещений осуществлялся с помощью термитных зажигательных шашек, замаскированных под обычные пачки советской махорки. На складе походного отряда в общей сложности находилось около тонны различных взрывчатых веществ.[210]

Помимо уничтожения железнодорожных и других коммуникаций предполагалось проникновение диверсантов в расположение советских частей и отравление пищеблоков и источников воды. Для этого изучались два вида отравляющих веществ. Большое внимание в обучении диверсантов отводилось тактике партизанской борьбы. Отряд в тылу врага должен был действовать звеньями в составе 3–4 человек. Диверсии обычно проводились ночью, а после выполнения задания отряд собирался в заранее условленном месте. Все это отрабатывалось на местности вблизи советско-маньчжурской границы.[211]