я у отца не спрашивала. А через несколько месяцев ему предложили командировку в Красноярск. Вот они тогда с мамой и решили квартиру разменять. Только мне непонятно, зачем надо было разменивать на Красноярск, если можно было поменять на две квартиры в Москве. Как будто он захотел подальше уехать и не возвращаться сюда никогда. Может, конечно, на работе из-за папы чуть человек не погиб, но папа не трус, он не стал бы от этого бежать. Там, наверное, что-то другое было, просто ребенку не стали говорить. А мама не любит то время вспоминать. Она считает, что папа ее обманул, не оправдал ее надежд. Знаете, как в фильмах говорят: «Я потратила на тебя лучшие годы своей жизни».

– Ну, мама у вас красавица. – Алина уже пролистала весь альбом.

– Они были очень красивой парой. Но папа был живой такой, а мама… как сказать, она очень… формальная какая-то.

– А вы папина дочка, – вдруг неожиданно для себя произнесла Алина.

– Ага, – легко согласилась Светлана Андреевна, – несмотря ни на что, я считаю, что мне очень повезло с родителями. Даже с мамой. Она с возрастом мягче стала. А папа почти не изменился. Мы последний раз виделись, когда он приезжал в Москву на свадьбу к дочке, внучке своей. Такой же заводной. Он сейчас на пенсии, но все равно работает, со своими железяками возится.

– А вы по Интернету не общаетесь? Сейчас же можно по скайпу разговаривать, с помощью веб-камеры.

– Мы по старинке, с помощью телефона. Не любит он компьютер.

Они просидели до самого закрытия, когда официанты уже стали выгонять посетителей. Светлана Андреевна рассказала о своем детстве, о родителях, о дочке с сыном, о любимой и единственной внучке. Можно сказать, обыкновенные женские разговоры. Алина не получила ответы на все вопросы, но поняла главное: любимый мужчина тети Ани живет один и так больше и не женился.

16

Алина всю дорогу домой рисовала в уме картины альтернативной реальности. А если бы тетя Аня ушла к своему инженеру? Может, и Петька не спился бы, Пашка рос с родным отцом, а у Светланы Андреевны было бы два брата. И может, ее отцу не пришлось бы так далеко бежать. Алина почему-то решила, что инженер уехал в Красноярск не из-за ЧП на работе, а из-за тети Ани. Просто у бывшей жены и дочки производственная версия не вызывала расспросов и выяснений. И если бы не уехал тогда инженер, тетя Аня нашла бы его в Москве. И тоже был бы шанс. И может, Пашка бы после армии вернулся со своей женой сюда. И Светлана Андреевна нянчилась бы не с чужим ребенком, а сидела бы сейчас со своими внуками. Интересно, а кто бы тогда нянькался с сыном Максима?

Алина так увлеклась своим расследованием, что напрочь забыла о своих переживаниях по поводу Максима и неизвестности в их отношениях. Более того, отправив Максима на пьянку с южными партнерами и попрощавшись с ним до завтра, Алина совсем перестала о нем думать. Не зря Карасик про нее сказал «человек-тумблер»: если загорелась чем-то, то оставшийся мир перестал для нее существовать.

Надо будет перевести деньги Пашке и попросить его купить ноутбук, чтобы он его настроил и инженеру отнес. И научил им пользоваться. А Светлане Андреевне сказать, что у нее есть в Новосибирске хорошие знакомые, которые по символической цене подберут для ее отца бэушный ноутбук с веб-камерой. Но сначала попросить тетю Аню, чтобы она Пашку уговорила помочь ей. Ну и Светлану Андреевну убедить, чтобы она с отцом договорилась. А потом набрать ему в скайпе, когда тетя Аня дома будет. Только заранее не говорить ничего, а то вдруг она испугается и откажется. На первый взгляд вроде бы все осуществимо. Может, только вначале с Максимом посоветоваться? Чтобы дров не наломать.

Она добралась до дома уже почти в два ночи, ужасно уставшая, но уверенная, что сейчас у тети Ани появится возможность изменить свою жизнь.

В доме было темно. Алина поднялась к себе наверх, вошла в комнату, стала раздеваться. Что-то сзади нее изменилось, она резко развернулась и вскрикнула. На пороге стоял Максим.

– Ты меня напугал. Я думала, ты в городе остался. Я тебя разбудила?

Алина стояла прижав руки к груди, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. Максим действительно ее напугал.

А он стоял в дверях и смотрел на нее тяжелым взглядом. Он что, только что пришел? Или спал? Тогда почему он в одежде? Он пьян?

– Что у тебя с телефоном? – спросил он незнакомым голосом.

– Я его отключила. У меня была встреча. – Она поняла, как это двусмысленно звучит, и поспешно добавила: – С женщиной.

Она почему-то почувствовала себя виноватой. Может, потому, что Максим был совершенно незнакомым: тяжелый, мрачный, с жестким колючим взглядом.

– Я не хотела, чтобы она видела, что у меня дорогой телефон. – Алина поймала себя на том, что она оправдывается, и разозлилась. – Послушай, я не думала, что ты будешь звонить. Я вообще забыла про телефон, он у меня так и лежит в сумочке отключенный. А почему ты приехал?

– Ты не говорила, что на встречу едешь. Телефон отключен, дома тебя нет, я подумал, что с тобой что-то случилось.

– Я не знаю, почему я не сказала тебе про встречу, мне показалось это неважным. Ну, ты ведь все равно в городе должен был остаться, не ждал меня. Прости, если заставила тебя волноваться.

Вот оно! Я знала, не может быть все так хорошо. Он ревнует. А может, он специально мне сказал, что в городе останется, чтобы проверить меня. Чушь! Зачем ему это надо? И что у нас вообще происходит?

И забытые тревоги с новой силой обрушились на Алину. Она стояла и не знала, что нужно еще сказать, что нужно сделать. А Максим подошел и обнял ее. И руки его тоже оказались незнакомыми – они сжали ее, как тиски, крепко, больно. Он тяжело дышал ей в макушку. От него пахло спиртным, от рубашки смесью парфюма и табачного дыма. А ведь она ни разу не видела Максима выпившим. Какой он?

А Максим вдруг начал жадно ее целовать, в волосы, в висок, в губы. Вдруг выключил свет и стал расстегивать пуговицы на ее рубашке, расстегнул, сорвал, отбросил. Вслед за рубашкой на пол полетел лифчик. Пуговица на ее джинсах, молния – готово, он рывком сдернул их до колена, вместе с трусиками, повалил ее на кровать, сдернул