— Ты будешь? — обратился к Мие, а она в ответ отрицательно покачала головой. — Мяско будет на ужин. Стоит задуматься.

— Иди уже, задумщик.

Я только хмыкнул и, прихватив два стакана, вернулся к другу.

— Это вам, сэр.

— Тебе это не поможет, — буркнул Крам, сверля меня суровым взглядом.

— Блин, ну Крам, ну серьезно, а что ты хотел? Чтобы мы всем распели?

— Ты мне другое скажи, Макс, неужели шалав мало, что ты полез к Виталинке?

— Понятно. Вот ты о чем, — хмыкнул я и, отпив сока, добавил: — А как я должен реагировать на девушку, которая меня соблазняет? Она чертовски красива!

— Хрен свой в штанах держать! Ты же ей жизнь портишь. За что она тебя любит козла такого?

— Нравится она мне. Конечно, раньше я смотрел на нее только как на сестру друга, а позже, когда она подросла, всегда мне симпатична была. Но я особо не обращал внимания. Спустя время уже начало рвать крышу.

— Угу, а на своей свадьбе дебильной решил с ней переспать, вместо того чтобы с женой быть рядом.

— Оправдываться не буду. Я не жалею.

— Что сейчас у вас произошло?

— Да эта коза… Инка приперлась в село. Ну вот какого хрена?

— Ты ее послать не мог?

— Уже, — виновато кивнул я, понимая, что сделал это слишком поздно. — Только Виталинка все равно уехала домой. Вот я и примчался за ней.

— Уехала она, наверное, не просто так, — заметил друг и отпил свой сок.

— Инка опять бузить начала.

— А ты, как всегда, тупил.

— Знаешь, тоже умничаешь сидишь! Да! Я профан в отношениях.

— Каких отношениях? Вы даже не встречаетесь с Линой! — возмутился Крам, со стуком ставя стакан на стол.

— А я хочу! Хочу встречаться с ней!

— Макс, ты же не сможешь быть с одной женщиной. Я же тебя знаю. И я не осуждаю тебя, это твоя жизнь, твой выбор, но я не хочу, чтобы Лине было больно.

— Я хочу попробовать построить отношения. Да, для меня это будет что-то новое, потому что это намного серьезнее моей свадьбы с Инной. Но меня нахрен бесит, когда кто-то подходит к Виталине. Не хочу я ее видеть рядом с другим мужиком.

— Тебе придется трудно.

— Я знаю. И не думаю, что Виталинка растает и доверится мне так быстро, как хотелось бы.

— Твоя вина в том, что ты привык быть свободным и получать от жизни легкость. Но поверь, если ты полюбишь, холостяцкой жизни уже не захочешь.

— Ведьма твоя сестра, Крам. Определенно ведьма.

— Как ни крути, а у Виталины с Мией одна кровь. И могу смело сказать, если я попал под чары Мими, то и ты тоже влип с Линкой.

— Кстати, что-то ее долго нет. Уже вроде должна быть по моим расчетам, — посмотрел на время на телефоне.

— Давай позвоним ей, — предложил Никита, и поднялся из кресла, собираясь найти свой телефон.

— Только не говори, что я здесь. А то вообще не приедет.

— Ладно.

Никита вышел за телефоном, а я еще раз подумал о том, что действительно хочу попробовать построить отношения со своей занозой. Тянет меня к ней. Вот даже сейчас ощущаю это. Навиделись полдня, а я уже соскучился. До зуда в пальцах обнять ее хочется.

— Макс… — услышал взволнованный голос Крама.

Повернувшись, увидел бледного друга, который все еще держал телефон около уха.

— Ты чего, Никит?

— Лина… она в больнице.

Я едва нашла в себе силы открыть веки, как тут же зажмурилась от яркого света, мысленно ругаясь на тех, кто посмел открыть шторы и впустить лучи солнца в комнату. Откуда вообще в Лондоне такое солнце? Нет, я, конечно, знаю, и такое часто бывает, но все же я привыкла к дождю и серости. Господи, но как же ныло правое плечо… стоп! Какой Лондон, я же в Харьков ехала.

Снова попыталась открыть глаза, и таки получилось это сделать раза с пятого. Спасибо какому-то доброму человеку, который наконец-то закрыл шторы.

— Больница, точно… — прошептала я и, осмотревшись, замерла.

Возле моей кровати, на стуле спал… кто бы мог подумать… Оболонский! А этот что здесь делает?

Его появлению я была искренне удивлена, ведь знаю его: он побежит за девушкой, только если она ему обещала секс. Как вообще он узнал, что я в больнице?

Хотела немного приподняться на подушке, как плечо снова прострелила острая боль. Да что же такое!

— Виталина? Лежи, тебе нельзя вставать! — открыв глаза, нервно произнес Макс, резко вскакивая со стула.

— Я хочу приподняться немного, Макс. Помоги мне.

Он тут же придержал меня, положил удобнее подушку и сам поднял мое тельце, усаживая так, чтобы мне стало удобнее.

— Как ты себя чувствуешь? — взволнованно поинтересовался он, присаживаясь рядом со мной на кровать.

— К ребрам прибавилось еще и плечо, — грустно хмыкнула я и тут же вспомнила о случившемся. — А где малыш?

- Какой малыш?

— Ребенок, Кукурузник! Такой маленький человечек с двумя ручками и ножками!

— Лина, не тупи, я знаю, что такое ребенок. Откуда ему взяться? — гаркнул он, сверля меня взглядом наполненным удивлением.

— Позови врача! Макс, я прошу тебя, позови врача!

— Ладно-ладно, только успокойся.

Я начала жутко переживать, боясь, что с ребеночком что-то случилось. Этого не должно быть. Он должен быть жив, должен смеяться, радоваться жизни, познать ее в конце концов!

Мне нужно было убедиться, что с ним все в порядке. Я должна лично знать.

Макс вышел из палаты, а я нервно кусала губы, злясь на то, что не могу подняться с кровати. Почему все это происходит со мной? Где успела нагрешить? Кому перешла дорогу?

Мне бы сейчас только знать, что с малышом все в порядке, и я успокоюсь. Смогу расслабиться, правда ненадолго. Будут и другие волнующие меня вопросы.

В палату вернулся Макс с врачом, и оба посмотрели на меня сердитыми взглядами.

— Что такое? Что я не так сделала? Лежу, никого не трогаю.

— Виталина, прекратите нервничать и успокойтесь, иначе мне придется вколоть Вам успокоительное, — сурово произнес врач, и я поняла в чем дело.

— Ну, Кукурузник, зараза!

— Не шипи, а успокойся, — хмыкнул он, а потом сверкнул в меня самодовольным взглядом.

— Ладно. Как Вас зовут? — обратилась к мужчине в белом халате.

— Григорий Степанович.

— Так вот, скажите, пожалуйста, Григорий Степанович, где малыш, которого я держала в руках, когда пыталась его спасти?