– И без бронемашин и личного состава мы вряд ли сможем внести большой вклад в подавлении мятежа, – усмехнулся Анзор.

Блин, куда не кинь – всюду клин. Пытаться отыскать эшелон, который, вполне вероятно, подвергся обстрелу – риск самим попасть под удары пушек врага. Кстати, кто может вести стрельбу? Неужели преданные императрице войска? Или уже у эсеров есть в распоряжении артиллерия? Как ни прискорбно, но, скорее всего, последний вариант более реалистичный.

– По машинам! – принял я решение. – Приготовить оружие, пушки необходимо заставить замолчать!

Получив приказ, офицеры без возражений (иначе и быть не могло) его выполнили. Мерседесы взревели движками, и мы рванули в сторону города. Судя по карте, нам предстоит пройти километров двадцать пять. Много это или мало? Дорога плохая, а приходится выжимать из движка все на что он способен. Анзор вновь начал отставать, хотя пытается угнаться за мной. Возможно, из-за скорости, на которой проходим лужи и грязь мы нигде не застряли. Зато при приближении к городу увидели что-то подобие баррикады и суету солдат.

– Иван Макарович, дорога перекрыта! – выкрикнул сидящий рядом подпоручик.

– Оружие к бою! – ответил я и немного снизил скорость. – Надеюсь, они не откроют огонь пока мы не остановимся.

– У них красные банты на шинелях! – мрачно заявил капитан. – Человек двадцать охраняют подступы к городу и одна пулеметная точка, – продолжил он и криво усмехнулся: – Дураки, как можно пулемет ставить прямо на дороге?

Действительно, за бревном, лежащим поперек дороги, стоит телега, напоминающая тачанку. Мешки с песком разложены по обе стороны дороги и предназначены по замыслу эсеров, а это именно они, для огневых точек. Честно говоря, укрытие так себе, но миновать импровизированный пропускной пункт или как он там позиционируется – невозможно.

Нам на встречу, с винтовкой в руках, вышел солдат и поднял вверх руку, призывая остановиться. Не доезжая до него пару метров, я нажал на тормоз и стал ждать, что произойдет дальше. Из-за мешков с песком выглянуло по трое солдат с каждой стороны, один что-то сказал и плюнул в нашу сторону принялся скручивать самокрутку. К телеге с пулеметом подошли двое бойцов, но за оружие браться не подумали. Еще несколько человек сидит возле горящего костра и им что-то зачитывает какой-то парень в кожаной куртке.

– Ба, да к нам господа офицеры пожаловали! – усмехнулся солдат с бантом, подойдя к двери машины. – Братцы! – обернувшись, крикнул он, обращаясь к своим сослуживцам: – Туточки одни ваши благородия! Их сразу к стенке или сперва допросим?!

– Петро! Не спеши! – раздался окрик от костра их предводителя в кожаной тужурке. – Документы проверь сперва!

– Да, Петро, как думаешь, это сойдет за наши бумаги? – хмыкнул я и направил на бойца револьвер.

– Не балуй! – презрительно ответил тот. – Красных эсеров пуля не возьмет!

– Ты дурак, братец, – не выдержал капитан, который автомат на него навел. – Неужто забыл, что пуля – дура?

– Заорешь – стреляю между глаз, – предупредил я. – Делай вид, что изучаешь бумаги.

– Да пошли вы… – нецензурно выкрикнул тот и попытался передернуть затвор у винтовки.

Выстрелить я не успел, поручик, из второй машины, появился как черт из табакерки, нанес короткий удар рукоятью револьвера в висок эсера и прокричал:

– Руки вверх! Всех положим!

Прозвучала короткая очередь из автомата по направлению к установленному пулемету. Я резко вдавил педаль газа и мерседес послушно рванул по направлению к лежащему бревну. В тормозах уверен, удалось остановиться в паре сантиметрах от преграды. В данном месте мы оказались в слепой зоне от бойцов, расположившихся за мешками, да и ничего они предпринять не успели, все слишком быстро произошло. Нас еще и прикрывают автоматные очереди офицеров из сопровождения, не дающие противнику начать ответный огонь. И тем не менее, сопротивление нам попытались оказать. Солдаты, сидящие у костра, похватали винтовки, кто-то пару раз выстрелил, двое попытались занять место за пулеметом. Пришлось открывать ответный огонь и патронов мы уже не жалели. Автоматы в деле – страшная сила в это время, когда в ответ стреляют из винтовок.

– В кожанке живой нужен! – проорал я, понимая, что в такой перестрелке из эсеров может вообще никто не уцелеть.

Сколько продолжалась схватка? Минуты две, три? Успел расстрелять боезапас в револьвере, когда пальба оборвалась. Бой вышел скоротечный, жаль молодых парней, которых положили, но тут стоит выбор: или ты или тебя. Настроения нет, следует поторопиться, пушечные разрывы не смолкают.

– Блин, да сколько же у них снарядов? – подошел ко мне капитан и головой покачал. – Палят без перерыва, хотя, в этом есть и обнадеживающие вести.

– Какие? – мрачно поинтересовался я, наблюдая, как Анзор что-то пытается у раненого разузнать.

– Я эсеровский комиссар, меня сам товарищ Чернов в Новгород отправил, офицерское ты отрепье, – прошептал раненый.

Парень не жилец, ему никто не поможет, это с первого взгляда вижу. Пробито легкое, кровавая пена на губах. Нет, будь здесь операционная, то за жизнь можно побороться.

– Стреляет из пушек кто и куда? – вопрошает мой советник.

– Да пошли вы, – презрительно ухмыляется тот. – Мои боевые товарищи отомстят за… – голова у комиссара дернулась, глаза закатились, дыхание прервалось.

– Черт! – ругнулся, поднимаясь Анзор. – Иван Макарович, что делать будем?

– Про бойца на дороге не забыл? – кивнул я себе за спину. – Наверное уже в сознание пришел.

– Проверю, – кивнул мой помощник и пружинистым шагом направился к стоящему на дороге автомобилю.

– Ваше высокопревосходительство, что с оружием делать прикажете? – поинтересовался капитан.

– Пулемет грузите в одну из машин и сразу его установите так, чтобы стрелять через заднее стекло, – ответил я, потом посмотрел на валяющиеся винтовки и чуть пожал плечами: – Остальное бросить, нет времени, да и места.

– Гм, ваше высокопревосходительство, а с погибшими мятежниками как поступить? – уточнил у меня капитан.

– Надеюсь, местные жители их похоронят, – ответил я и направился к Анзору.

Петро в себя пришел, очумело головой трясет, с надеждой смотрит в сторону бывшего пропускного пункта и молчит.

– Последний раз спрашиваю, – зло проговорил мой советник и достал из кармана нож, – кто палит из пушек? Сколько ваших в городе? Что, черт возьми, происходит?

– Кончилась власть императрицы и богатеев, – выдавил из себя Петро. – Все теперь общее и для народа!

– Бабы тоже общие? – усмехнулся я. – Кстати, комиссар-то у вас одет был в офицерские сапоги, тужурку хорошую, чего у тебя-то на ногах обувка хреновая?

– Всем еще не хватает, – нахмурился тот.

– Ты про баб? – оскалился Анзор.