Вот таков фундамент, на котором я выстраиваю, не тратя особенно много сил и времени, здание собственного стиля. Замешивая шикономию и интуицию, как песок и цемент, я создаю для него бетонную основу. А дальше что? А дальше кирпичики. Я становлюсь строителем индивидуального образа, базируясь фактически на архитектурном проекте сформировавшейся личности.

Если в ходе формирования личности стиль формируется свободно, он в конце концов проявляется стихийно, строится на деталях, случайных настроениях, увиденных картинках и вещах, встречах с интересными людьми. Мне по душе образы красавиц как Голливуда, так и французского кинематографа. Но если сравнить кино и реальность, то по улицам Нью‑Йорка, самого продвинутого мегаполиса США, анджелины джоли толпами не ходят. А в Париже вы встретите множество подражателей местных звезд, одетых как в кино даже в мелочах: трикотажные кофточки на пуговках и шарфики на шее. И последние мне значительно симпатичнее и ближе. Меня раздражает вылизанный богатый шик, и очень нравится легкая небрежность во всем, включая прическу. Небрежность для меня не блажь, а некий знак отторжения нуворишества и показушного копирования. Причем я понимаю, что «небрежности» стилистов не учат, поэтому сама должна научиться ее создавать.

Голова

Говорят, что в салонах девушки часто просят подстричь их «под Хакамаду». Но в том‑то и дело, что этой стрижки нет, а точнее, не существует ее точного лекала. Я не доверяю даже лучшим мастерам. Зная все нюансы своего лица, вплоть до цвета кожи и образа, который хочу создать, я прихожу не с настроением «делайте, как на картинке», а с точным описанием своей головы. Привожу пример того, как я описываю задачу мастеру: «Образ — мальчик плюс девочка. Затылок женственный, пушистый, бока жесткие, графические, виски над ухом выстрижены по‑мужски, но виски спереди закрыты. Челка неровная, длинная, рваная так, что ею можно играть. Объем по бокам — минимальный. Делаем форму яйца с бодрой макушкой, а не тыквы. Цвет — не воронье крыло, а мягкий черный. Укладывать не надо». Все поняли, почему не надо укладывать? Потому что мастера со своими щетками и техникой не в состоянии нарисовать небрежность, но могут правильно выстричь. Потом идешь домой, опять намочила волосы, дунула феном снизу под челку, подняла ее и растрепала, потом дунула сверху, чтобы слегка ее обуздать, и все. Прическа «от Хакамады» готова. Да! Забыла. Под феном пошуршать волосами на затылке, увеличив объем, а по бокам, наоборот, прилепить волосы к черепу, подчеркнув виски. Вот теперь все. Имейте в виду, что никто вас так не выстрижет, только под персональным руководством. Достаточно висок оголить, и всё: другой образ, абсолютно неприемлемый для меня. На лбу ближе к ушам мне дорог каждый волосок! Каждый! Чикнули не так — и это не я и, главное, не к лицу!

Но при такой подетальной строгости я периодически состригаю челку, оставляя короткие обрывки, могу сделать светло‑коричневые перья, могу удлинить волосы сзади и вывести их в косичку, могу длинную челку выкладывать то направо, то налево. Конструкция моя подвижна, но внутри жесткого каркаса. Каркас: объемный затылок, лаконичные бока, выстриженные виски над ухом и закрытые боковыми волосами лобные виски. Только этот каркас создает андрогинный образ, который можно сдвигать или в мужскую, или в женскую сторону в зависимости от настроения. Пробовала увеличить длину волос над ушами и объем по бокам — начинала не нравиться себе, так как терялась связь моего внутреннего видения своей личности и внешнего облика. Часто я слышала от стилистов и журналистов: не пора ли сменить стиль? Не хотите ли удлинить волосы или стать блондинкой, рыжей, красной и пр.? Каждый раз удивлялась вопросу. Как можно сменить стиль, если внутренний мир не поменялся?! Это же близкие родственники, стиль — тень, отбрасываемая вашим телом и сознанием. Имиджем можно обмануть, натянув социально необходимый облик, как врач надевает белый халат. А стиль несет свободу, а значит, выдает вас с головой. Имиджем вы закрываетесь, а стилем — открываетесь, хотите вы того или нет. Ну какая из меня блондинка или девушка с длинными волосами? Сейчас, не в прошлом. Как я уже описала, в юности все перепробовала, кроме блондинки. Вплоть до химии на длинные волосы. Получалась копна пушистых волос, даже получила кличку Йоко Оно. Все прошла и наконец поймала себя. Так что играю в нюансы, но не более того.

С какой целью я так подробно описываю прическу? Потому что считаю, что визуально стиль начинается с головы. И для мужчин, и для женщин. Не с ног, не с одежды и не с сумок. Люди встречаются глазами, и в орбиту глаза попадают голова и лицо. Женщинам повезло, они не лысеют, поэтому правильной прической и блестящими волосами могут выразить все главное про себя, а затем доработать другими деталями. Недаром столько стилистов работает с головами моделей на показах одежды. Лена Макашова в коллекции «ХакаМа» «Тишина» всем сделала стилизацию под традиционные японские прически, а в коллекции протеста надела на женские головы каски. Когда модель идет по подиуму, мало кто обращает внимание на ее туфли, а вот голова! С нее отпечатывается образ в целом. Чем отличались хиппи и рок‑н‑ролльщики? Прежде всего длинными волосами у мужчин и принципиальным отсутствием буржуазных укладок волос у женщин. Долой начесы и правильные мужские стрижечки! Так выражался свободный дух поколения 1970‑х. Демонстративное «простоволосье» выдержало проверку историей и осталось навсегда. Небрежность и искусственный беспорядок на голове победили и позволяют и в наше время подчеркивать индивидуальность свободной профессии свободного человека. В Советском Союзе данный образ был запрещен, как, впрочем, и свобода. Моему первому мужу на экзамене по истории КПСС преподаватель поставил «5» за стрижку «под ноль», а его сокурснику‑длинноволосику — «2». При равных знаниях, как вы понимаете. Так что уровень искусственности на голове подчеркивает идеологию ваших ценностей. Либералу легче, например, вообще сбрить волосы в мужском варианте, чем ходить с чиновничьей «никакой» стрижкой. А женщине с советскими представлениями о жизни никакие модные журналы не помешают начесать холм на голове или уложить перекисью выжженные желтые с чернильным оттенком волосы с помощью бигуди в бабскую укладку а‑ля секретарь обкома или директор гастронома.

Жаль, кстати, что журналы со стрижками и модными прическами — только иногда и в салонах. Было бы эффективнее десять страниц специализированного материала помещать в каждом номере глянцевого журнала, в том же Vogue или L’Officiel, Playboy, GQ и т. д. Но даже профессиональным трендам доверять полностью нельзя. Где‑то около двух лет назад мода выдала очередную ностальгическую истерику в виде смешения причесок 1960‑х и великосветских салонов XVIII в. На головах современных львиц, включая и Ксению Собчак, на различных soirée выросли тогда сложно начесанные пизанские башенки. Стилисты оторвались по полной, оправдав наконец профессию парикмахер, смешав нечто, наподобие парика и «махера». Долго тренд не удержался. Ушла навсегда показная праздность, а если и осталась, то демонстративно, словно «только из постели». Другое дело, что времени и денег на простоту уходит не меньше, ведь без мелирования, кондиционеров и блесков для волос не обойтись. Но бабетки долго не держатся.