Братская могила в Горшково. Сюда были перезахоронены павшие в боях на рубеже р. Дятлинки 27.11.1941 г. (из Зверково, Пулихи и Юрьева), а также погибшие из окрестных деревень: Кончинино, Лишенино, Матвеево, Нестерово, Пулиха, Савелово, Спиридово, сел Сысоево и Подмошье, пос. фабрики 1 Мая. Всего похоронено 34 человека, известно 11 имен.

Возможно, кому-то покажется, что ирония здесь неуместна и автор слишком дал волю своей фантазии. Перед лицом смерти в бою холод кажется чем-то второстепенным. Однако люди, повоевавшие зимой, так не думают. Особенно это касалось солдат вермахта в конце 41-го года. По воспоминаниям Ганса Лейбеля, бывшего в тот день под Яхромой, солдаты и офицеры Мантейфеля располагали только легкими короткими шинелями и узкими сапогами[189].

А вот свидетельство командира 6-й стрелковой бригады 6-й тд генерала Рауса, относящееся к эпизоду, который произошел пару недель спустя: «Остаться в открытом поле – значило обречь на верную смерть солдат, не имевших теплой одежды. Поэтому полковник фон Вальденфльс приказал отступить к более удаленной деревне»[190].

Известно, что зимой 1941—42 г. Красная Армия часто несла большие потери, атакуя в лоб какую-нибудь деревеньку, и это не всегда было следствием плохой тактической выучки или неумных требований начальников, а часто происходило из-за стремления поскорее обрести теплый ночлег. Это касалось и немецких войск. Вот замечание того же автора о зимней кампании: «…Все бои разворачивались вокруг деревень, которые представляли собой укрытие от мороза. Группы деревень образовывали собой естественный рубеж, за который сражались атакующие и защищающиеся, полностью забыв об иных тактических факторах. Если русские не успевали днем захватить деревню, они поспешно отступали на ночь к ближайшему населенному пункту, находившемуся в их руках»[191].

Сначала Мантейфель не прислушался к голосам тех, кто требовал действовать немедленно: «К сожалению, я был вынужден с тяжелым сердцем отказать им в этой просьбе и принял решение штурмовать мост на следующее утро, чтобы дать возможность всем частям соединения выдвинуться вперед и организовать ведение огня всеми участвовавшими в атаке подразделениям»[192]. Несомненно, немецкого командира волновала опасность того, что мост через канал в любой момент может быть уничтожен. Однако, видя эту опасность (отсюда выражение «с тяжелым сердцем»), он предпочел продолжить профессиональное выполнение своих обязанностей и тщательно подготовить предстоящие боевые действия. «Тянувшиеся гуськом» войска еще не вышли на исходные позиции, а в топливных баках танков оставался минимум горючего.

Тем не менее, в отличие от мнения нижних чинов, игнорировать приказ своего начальства X. фон Мантейфель не мог. В 21.10 штаб дивизии счел необходимым его подтвердить и заодно отвести аргумент об отсутствии горючего: «Операция ударных групп может производится даже пешком. Она настоятельнейше необходима, так как утром может стать невозможной. Главное плацдарм»[193].

Побуждаемый нетерпением дивизионного командования и собственных подчиненных, X. фон Мантейфель собрал в 23.00 на командном пункте 2-го батальона на восточной окраине Астрецова всех оказавшихся поблизости офицеров, унтер-офицеров и даже рядовых, чтобы изложить им свой план и выбрать из добровольцев главного исполнителя замысла. Никто из исполнителей своими глазами местность, на которой предстояло действовать, не видел. Поэтому они полностью доверились тому, что смог рассказать командир группы. Впрочем, согласно его воспоминаниям, это доверие было безграничным, и боевая задача была воспринята с энтузиазмом. Никого не смущало, что воевать придется ночью. «Каждый хотел быть первым! Из числа офицеров, был тогда выбран обер-лейтенант Райнек»[194].

Командир 2-й тд Р. Файель.

В 5.30 28 ноября в штабе 1-й УдА подшили в дело донесение 29-й сбр о появлении противника в Астрецове. В это время немецкая ударная группа уже двигалась к мосту. Через пару часов двух командующих армиями в Дмитрове и Верховного Главнокомандующего в Москве ожидал весьма неприятный сюрприз. Впрочем, не менее неприятный сюрприз ожидал и немецких командиров, поскольку за каналом они обнаружили отнюдь не пустоту.

Ударная группа 7-й тд захватывает Яхромский мост. Трофеи врага. Свидетели. Боевые действия в Яхроме. Немецкие танки переправляются через канал. Бронепоезд НКВД N73 вступает в бой. Деяния командарма Д.Д. Лелюшенко. Противник расширяет плацдарм. В. И. Кузнецов подтягивает резервы. Действия советской авиации. Попытки сбить немцев с плацдарма. 7-я тд просит помощи у соседей. 14-я мтд у ворот Дмитрова. Группа Захарова удерживает свои позиции и оказывает помощь 1-й Уд А. 2-я тд не может придти на помощь 7-й. 1-я Уд А продолжает атаковать плацдарм.

К решающему моменту X. фон. Мантейфель по-прежнему располагал только силами 2-го батальона своего 6-го сп. Батальон был сильно измотан. Пешие лесные переходы и бои сделали свое дело. Однако выбора не было. 1-й батальон ожидался только к 5.00 утра. Поэтому в 24.00 рота Райнека выступила пешком из Астрецово, а через час остальные подразделения батальона и танковая рота были выведены на исходные позиции в лес западнее Елизаветино.

Положение на правом фланге Западного фронта 28 ноября 1941 г.

«Ударная группа обер-лейтенанта Райнека, двигаясь через край леса западнее Елизаветино, вскоре достигла Починок. Там рота повернула к каналу Москва – Волга и хотела перейти реку. Река не замерзла и рота вынуждена была проследовать западным берегом для того, чтобы найти возможность переправы»[195].