— Ты смешон. Успокойся. Согласись, нашему браку конец. Мы не сможем даже притворяться. Рвётся там, где тонко. В нашем случае даже эта ниточка износилась.

Матвей подошёл почти вплотную, пытаясь стать нежным. Но я чувствую это прерывистое дыхание. Этот взгляд полный огня ненависти и безнадёжности одновременно. Словно шакал перед нападением на жертву. Последняя его попытка приручить, пустить пыль в глаза, надавить и раздавить меня, не прикасаясь ко мне физически.

Я вся скукожилась от страха внутри, но виду не подала. Держала удар до конца. Я добьюсь развода, чего бы мне это не стоило. Это единственное правильное решение, возникшее в моей голове. И я добьюсь обоюдного согласия.

— Хорошо, — неожиданно произносит, соглашаясь. — Развод, так развод. Но сначала я хочу отдать письмо твоего родителя. Думаю, ты должна знать правду. Последнее пожелание.

Из кармана Матвей достаёт маленькое письмо. Письмо отца, адресовано не мне, а моему мужу. Я сразу узнала почерк. Оно настоящее. Странно, что я не знала об этой последней просьбе, которая касается меня в первую очередь.

«Матвею от Константина Солнцева.

Матвей, прости, что так официально, но это же письмо в будущее — в ваше будущее с Алисой. И я действительно рад, что ты связал свою жизнь с моей дочкой. Мечта видеть тебя в этой роли возникла сразу, с первых дней, как ты устроился на работу. Твой потенциал, ум, харизму я, конечно, разглядел сразу. Поэтому ты и поднялся так легко и быстро по карьерной лестнице. Я хотел, чтоб ты не зависел финансово во ни от кого и смог создать семью, не думая о деньгах. Ты тот, на кого я могу положиться, кому могу довериться и доверить…

Я понимаю, мы не были настоящими друзьями при моей жизни, но глядя на горящие глаза своей доченьки, могу сказать, что мне с тобой повезло. Я сделал ставку на правильного человека, позволив тебе войти в мою семью. Я умираю, и хочу знать, что оставляю своё сокровище в надёжных руках. Я вижу, как ты её любишь, поэтому моё сердце спокойно. Хочу, чтоб так продолжалось и дальше и верю, что вы сможете сохранить свою любовь до конца. Очень жаль, что я так и не увижу внуков, но это не беда. Главное, что они все-таки будут. В счастливом браке не бывает иначе. Порадуюсь за вас уже на том свете. Я хочу, чтоб ты дал мне слово, что никогда не обидишь и не дашь в обиду Алису. А о материальном достатке не переживай. «ГЕФЕСТ» я оставляю тебе в полное распоряжение. Я верю, что с тобой компания перейдёт на новый уровень. Ты патриот в своём деле. Пойдёшь до конца. Я вижу, поэтому не переживаю за своё детище. Вот так, отдаю все тебе, в полное владение. Все, что мне дорого, как говориться, самое дорогое в надёжные руки. Ты надёжный тыл. Не подведи меня!»

За что?! Отец действительно верил в нашу любовь. Да, мы с Матвеем оказались очень хорошими актёрами. Может потому-что играли каждый в своём спектакле. И это помогло нам держать баланс в этой игре.

— Даже отец считал меня идеальным кандидатом для тебя, Алиса! — все ещё стоя рядом произнёс он.

Слеза предательски скользила по щеке. Я не смогла её остановить, хотя держалась до последнего. Теперь главное не впасть в истерику. Дети. Отец хотел внуков. А я просила Бога, чтоб детей от Ларина у меня больше не было.

— Ты действительно ничего не помнишь. Я думала, что притворяешься. А теперь понимаю, что ты был настолько пьян, что может действительно не помнишь, — слова сами вырываются наружу. Моя истерика внутри разрывает на части моё тело, а я стою как ледяная и не живая. И только горячая слеза напоминает мне, что я все ещё жива.

— О чем ты? — вопросительно смотрит на меня мужчина, который не вызывает у меня никаких положительных эмоций. Он сейчас просто вывернул меня наизнанку, оголяя чувства, которые я так тщательно спрятала, чтоб жить дальше с надеждой на светлое и хорошее.

— Ты тогда был пьян. Я понимаю. Но я не думала, что можно упиться до потери памяти. Ты пришёл тогда, точнее приполз. Тебе помог добраться до двери водитель, — вытирая предательские слезы начинаю вспоминать тот день. — Я только спросила, где ты был. Это был первый и последний раз. Я больше никогда не спрашивала. Наша семья умерла тогда, в тот день.

Он смотрел на меня с сожалением. И в глазах действительно читалось непонимание. В этот миг я подумала, что мой Матвей, тот, которого я любила вернулся обратно. Я надеялась, знаете, как в сказке, что чары злой ведьмы ушли и он вернулся. Он действительно смотрел на меня как раньше.

— Тебе не понравился мой вопрос. Мой чёртов безобидный вопрос, — срываюсь на крик, но вовремя останавливаюсь. — Тогда ты ударил меня. Ударил так сильно, что я упала. Но тебе вдруг стало весело. Ты бил меня снова и снова. Пока я корчилась от боли ты смеялся. А потом ты просто ушёл. Пошёл спать.

Слезы ручьём лились из глаз. Я не могла остановиться. Мне даже говорить было тяжело об этом. Вся истерика выбралась наружу. Я старалась не вспоминать, но забыть тоже невозможно. Стало снова больно, и я могу с уверенностью сказать, что время не лечит.

Я была уверена, что Матвей помнит тот день!

— Я не помню. Прости, — обняв меня ещё крепче, прижимает к себе Матвей.

— Я хочу, чтоб ты тоже знал, — посмотрев на него сказала я. — Я была беремена, — пытаясь отойти на безопасное для себя расстояние, продолжаю смотреть в упор. Я впервые произнесла все слова вслух, даже легче, не сильно, но все же!

И знаете, что я увидела там, в глазах, во взгляде? Ничего. Ни один мускул на лице не дрогнул. Ни капли сожаления, сочувствия, переживания… Просто пустое лицо. Без эмоций. Но я должна была рассказать.

Я принесла его с собой. Знаете, последний год я постоянно представляю, как нажимаю на курок, держа пистолет в сторону Ларина. Нет, не просто в сторону, типа целилась и не попала. А прямо направив в сердце. Если я выстрелю, то не промахнусь, — уверяла все то время себя. Но если бы я увидела хоть какую-то эмоцию, я бы, наверное, отступила, оставила бы эту идею.

Выстрелом — ничего не вернуть!

— Если я умру, ты успокоишься? — таким же ровным голосом произнёс он.

В этой