Подняв голову, Джессика увидела, что он направляется к ней, прокладывая путь сквозь толпу. Первым ее побуждением было убежать. Именно поэтому она осталась стоять на месте и улыбнулась, когда он наконец оказался перед ней.

– Привет.

– Ты пришла.

– Пришла. И вижу, ты убедил отца выделить деньги на детей.

– Мы с королем пришли к неожиданному и приятному взаимопониманию, – улыбнулся Кардал. – После длительных препирательств он согласился с мудростью вложения средств в молодежь Бхакара.

– Я так рада, Кардал.

Его улыбка исчезла, призвав себе на смену упрямую сосредоточенность.

– Мне надо поговорить с тобой наедине.

Может ли она отказать? Ничего она так не желает, как побыть с ним наедине – пусть даже в последний раз. В особенности если в последний раз.

Кардал взял ее за руку, и они выскользнули в коридор. Сразу за дверью поджидала группа репортеров, словно акулы, почуявшие кровь в воде и горящие нетерпением вцепиться в жертву. Кардал обнял Джессику за талию, и под градом вопросов они продолжали идти дальше.

– Ходят слухи, что ваш брак распадается. Не желаете ли прокомментировать?

– Ваше высочество, мы слышали вашу речь. Это ваша жена уговорила вас вложить деньги в детей?

– Она социальный работник в Соединенных Штатах, верно? Вы подтверждаете, что она выросла в детском доме?

– Правда ли, что ее мать умерла от алкоголизма?

Кардал обернулся к ним, от гнева лицо его окаменело.

– Моя жена обладает сердцем большим, чем у всех других известных мне женщин. Ей действительно пришлось многое пережить. Но без этого ее душа, возможно, не могла бы соперничать красотой с телом.

Ему немедленно сунули микрофон.

– Не желаете ли дать комментарии относительно состояния вашего брака?

– Моя жена заставила меня задуматься о многом. Благодаря ей я отказался от эгоистичного образа жизни, который вел раньше. Она заставила меня захотеть стать лучшим человеком. Средства массовой информации потребуются мне, чтобы довести сведения о своей работе до детей, ради которых она делается. Но и только. Я больше не потерплю вмешательства в мою личную жизнь. Я достаточно ясно выразился?

Джессика онемела вместе с репортерами. Прежде чем они успели опомниться, Кардал подхватил ее под руку и увлек по коридору к лифтам. Они спустились вниз и наконец оказались в дворцовом саду, там, где Кардал впервые ее поцеловал. Подсветка и буйная растительность сделали тогда его поцелуй волшебным, еще более волшебным казался он в воспоминаниях.

При мысли покинуть все, что стало ей так дорого, Джессику охватила печаль. Кардал указал на кованую скамью.

– Давай сядем?

– Хорошо.

Говорить ей было трудно. Уйти по-тихому не удастся. Пресса раскопала ее прошлое, выставила его всем напоказ. Но в который раз Кардал оказался рядом, вступился за нее. То, что он сказал… Еще важнее то, что он собирается сделать. Внезапно чаша переполнилась. В уголке ее глаза блеснула слеза. Вторая. И еще одна.

– Джессика, – он попытался стереть их с ее щеки, – журналисты больше не потревожат тебя. Я не позволю.

– Я плачу не потому.

– Скажи мне, кто в ответе за твои слезы, и я прослежу, чтобы он жестоко поплатился.

– Ты в ответе.

– Я? – Дай она ему пощечину, он удивился бы меньше.

Джессика кивнула.

– Ты собираешься использовать свою власть на благое дело. Для детей.

– Мне казалось, ты сама этого хотела.

– Хотела. И это делает меня счастливой.

Кардал был в недоумении.

– Если ты счастлива, то почему плачешь?

– Мне и грустно тоже. Ты мог бы стать прекрасным отцом.

Она ничего не теряла, признаваясь ему. С момента их последней встречи у нее была возможность подумать о многом. Например, о том, что чувствовала ее мать – беременная, одинокая, напуганная. Влюбленная в человека, которого никогда не получит. Узнав любовь, она стремилась ощутить ее снова, но находила одни разочарования. Любовь к Кардалу помогла Джессике понять: что-то внутри нее растаяло. Она подозревала – то была горечь, которая жила в ней неузнанная. Теперь бремя обиды на мать упало с ее сердца.

Кардал взял ее руки в свои.

– Рад слышать, что ты полагаешь, будто я смогу быть хорошим отцом. Но мне нужна женщина, которая подарила бы мне детей.

– Слишком поздно, Кардал. Разводу уже дан ход. Возможно, нам будет лучше порознь…

– Нет. – Он упрямо сжал губы. – Не могу отвечать за тебя, но знаю точно, что мне без тебя лучше не будет.

– Но мы…

– Я люблю тебя.

– Что? – Она не могла поверить ушам.

– Мы можем разрушить наш союз, но с ним ничего не кончится. Я буду продолжать преследовать тебя. Как ты не раз замечала, у меня значительная практика в части преследования женщин.

– Говорят же – не суди о книге по обложке. Признаю свою вину. Я и представить не могла, что ты способен на глубокое и продолжительное чувство. А теперь…

– Теперь, моя дорогая, я влюблен в тебя.

– Мне трудно поверить.

– Придется. Ты та, что вновь вдохнула в меня жизнь. Вывела меня из тени. Дотронулась до моего очерствевшего сердца, заставив его опять биться. И теперь меня уже не устраивает пустая жизнь, которую я вел до сих пор.

– Ох, Кардал!

Он взял ее лицо в ладони, искательно вгляделся в него.

– Если ты не можешь ответить на мои чувства сейчас, по крайней мере дай мне еще один шанс. Я сделаю все, что в моей власти, чтобы изменить твое мнение и…

– Я тоже люблю тебя.

Кардал застыл, потом улыбка постепенно пришла на смену напряжению, сковавшему его лицо. Опустив голову, он коснулся ее губ своими.

– Я смущен и польщен. – Затем он опустился на одно колено, вынул из кармана кольцо. – Мне хотелось бы сравняться с тобой в храбрости, с которой ты глядишь жизни в лицо. Это кольцо передается в моей семье из поколения в поколение. Оно подойдет той, которая хорошо сознает ценность и хрупкость семьи. Сделаешь ли ты мне честь стать моей женой?

– Самое красивое кольцо, которое я видела. – Она залюбовалась сапфиром в обрамлении бриллиантов. Потом улыбнулась, глядя Кардалу в глаза. – Я уже твоя жена.

– Мне хочется, чтобы была соответствующая церемония, обмен клятвами – на сей раз произнесенными лицом к лицу. Ты согласна?

– Да.

Он поднялся, притянул ее к себе.

– О, радость моя, ты делаешь меня счастливейшим из смертных.

– И ты меня. Вместе мы сделаем мир лучше.