на котором спят… двое парней! Рядом с хозяином дома пристроился, кажется, Стас. Оба одеты не лучше ушедшего Витьки. Мне кажется, я сейчас лишусь рассудка… Голова шумит, как лес во время урагана.

И тут я перевожу взгляд на свою одежду… На мне нетмоейодежды!!! Какая-то огромная майка и всё!

Всё тело начинает бить мелкой дрожью. Пытаюсь встать, но ноги не слушаются. Руки трясутся, а желудок продолжает выжимать из себя все соки.

Хочу поскорее уйти отсюда, но не понимаю, как это сделать. При мне нет ни телефона, чтобы вызвать такси, ни моей одежды, в которой я могла бы туда сесть.

Хожу по комнате в поисках своих вещей, и даже не понимаю, что всё это время реву навзрыд. Откуда со стороны слышу свой громкий всхлип.

— Потише нельзя, — ворчит кто-то из спящих на диване парней. Я пугаюсь и отскакиваю в сторону, но это оказывается ложной тревогой — парень просто перевернулся на бок и продолжил спать.

— Эй, ты чего ты шаришь? — слышу за спиной женский голос и с огромной надеждой поворачиваюсь к его обладательнице. — Обнести хату решила, пока хозяин в отключке?

На меня смотрит Ангелина, рыжая девчонка, которая вчера показалась мне самой молчаливой, но при этом вызывала наибольшие опасения, ибо её недовольные взгляды были красноречивее всех слов, сказанных её подругами.

— Я не могу найти свой телефон, — шепчу каким-то несвоим голосом. — Ты не видела его?

— Не видела, — фыркает девушка и после небольшой паузы добавляет: — Но слышала. Задолбал он своим пиликаньем. На вот — позвони уже своей подружке, а то весь дом уже на уши поставила.

Ангелина протягивает мне мой старенький смартфон, и это первое. что хоть немного радует меня за сегодняшнее утро.

В следующую секунду он оживает входящим звонком — Вероника.

— Алло, — словно утопающий, хватаюсь за эту спасительную нить, которая, я надеюсь, вытащит меня из этого ада.

— Ася, слава Богу! У тебя всё хорошо?

— Ника, я сейчас не могу долго говорить, — мне действительно слова даются с физической болью — в груди так сильно давит, что даже дышать трудно. — Пожалуйста, помоги мне добраться домой.

— Ася, что случилось? — подруга почти кричит в трубку. — Не нужно было вестись на твои уговоры и оставлять тебя! — Ника сожалеет, её голос дрожит, но мне сейчас главное — поскорее отсюда выбраться.

— Ник, всё потом. Скажи, ты сможешь мне такси вызвать? — и тут я понимаю, что не знаю, где мои вещи. — Ой, нет! Ника, пожалуйста, привези мне какие-нибудь вещи и забери отсюда, умоляю.

— Боже, Ася… — Ника замолкает. — Хорошо, я привезу. Жди меня, я скоро буду.

Вызов сбрасывается, и я, чтобы хоть немного привести себя в порядок, отправляюсь в ванную.

Первым делом умываю лицо холодной водой. Плещу в глаза ледяные потоки, чтобы вернуть хоть какую-то ясность. Пью воду прямо из-под крана, потому что от жажды, кажется, могу умереть. Всё это слабо помогает взбодриться. Мозг по-прежнему кипит и сердце не успокаивается.

Поднимаю голову и смотрю перед собой. В зеркале отражается вся глубина моего падения — потекшая тушь и огромные черные круги под глазами; взъерошенные и торчащие во все стороны волосы; опухшее лицо и красные глазные яблоки. Снова начинаю рыдать. Руки и ноги дрожат. Меня снова тошнит.

Подхожу к унитазу, чтобы низвергнуть туда подступающую волну, и тут замечаю рядом с сантехникой свои вещи! Сверху лежит моя футболка с красивым принтом и бюстгальтер — они все в остатках переработанной пищи из моего желудка. Отвратительный запах расходится по всей ванной комнате. Под ними, похоже, джинсы. Поднимаю их и ноги мои подкашиваются — и джинсы и трусы, которые лежали под ними все в крови! Я падаю на колени и оседаю на пол. Дальше темнота…

27

Открываю глаза я уже в машине.

— Ася! — нависает надо мной заплаканное лицо Вероники. — Как же ты нас напугала!

На удивление, я просыпаюсь совсем в ином состоянии. Нет больше той тревоги и страха. Рядом со мной Ника, мы едем в такси домой.

Внутри меня только опустошенность…

— Ась, у тебя сахар подскочил, — голос Вероники слышится где-то на задворках сознания. — Доктор сделал укол, сказал, что госпитализация не нужна. Ася…, - подруга зовет меня, но я словно не понимаю этого, поэтому откликаюсь несразу.

Говорить не хочется. Или не можется. Силой выдавленный звук похож на какой-то полустон-полувздох…

— Ася, — снова повторяет Ника, уловив, что мой более-менее сконцентрированный взгляд, — случилось что-то плохое?

Я понимаю, что подруга хочет спросить, не изнасиловали ли меня.

А что ей сказать? Было ли то, что со мной случилось насилием? По факту — я ничего не помню, но ведь это не значит, что ничего не было. Всё было… Я поплатилась за свою глупость!

Слёзы снова накатывают, и я вижу, как расширяются глаза Ники. Собираю все остатки сил и произношу:

— Ничего не случилось, — натягиваю улыбку. — Ничего того, в чем не было бы моей вины… Прости, я посплю немного.

Отворачиваюсь от подруги, понимая, что вероятно мы уже скоро приедем, и поспать сейчас не выйдет, но хотя бы смогу продержаться какое-то время без распросов Вероники.

***

— С тобой подняться? — спрашивает подруга, когда такси останавливается у моего подъезда.

— Нет, — говорю уверенно, выходя из машины и пытаясь устоять на ватных ногах. — Спасибо тебе за всё.

Прозвучало как предсмертное прощание. Внутренне я даже усмехнулась этой пришедшей ассоциации. И впервые шутка про смерть не вызывает во мне мистического ужаса, как это было всегда.

Квартира встречает меня тишиной и пустотой. Новый ремонт, который еще вчера радовал глаз, сегодня окутывает холодом и отчужденностью. А ведь так хотелось войти в нашу старенькую комнатку и, уставившись в бабушкин ковер с оленями, отключить мозг, тупо рассматривая зеленую кочку, которая так похожа на лягушку, раздувшую свой зоб перед прыжком…

И невозможно вдруг захотелось увидеть эту лягушку!

Бросив рюкзак в угол комнаты, я начинаю рыться в коробках, которые приготовила у входа, чтобы отнести в гараж. Ковер с оленями тоже был здесь. Да где же он?!

Роюсь в старом хламе и понимаю, что руки уже не просто дрожат, а меня всю начинает трясти. Вот, наконец, показалась знакомая светло-желтая бахрома…

Достаю сложенную в несколько раз тонкую ткань, когда висевшую над диваном, где я спала. Раскрываю, раскладывая на полу. Вот они, родные… Папа-олень с мощными рогами стоит на первом плане. Он защитник семьи, чутко прислушивается ко всем звукам, чтобы всегда быть начеку. За ним олениха. Она щиплет траву, и