Ассирийский царь, как бы ни были широки его полномочия и возможности, оставался лишь выдвиженцем аристократической прослойки общества, знати, формировавшей костяк ассирийского государства — высших военных и гражданских служащих, представителей жреческой верхушки. Но при этом если имена ассирийских царей можно найти в любом соответствующем справочном пособии, то с персоналиями древнеассирийских чиновников знакомы, пожалуй, только специалисты-ассириологи. Из их работ мы и постараемся выудить портреты реальных государственных служащих того времени — как вельмож, так и рядовых офицеров и чиновников.

Гвардия ша курбути (ša qurbuti) численностью порядка 11 000—12 000 человек находилась всегда при царе[99]. Обеспечивалась вся эта братия из царской казны, из средств царского дворцового хозяйства, жили гвардейцы в стольном городе — в казармах, при дворце или в самом дворце. Периодически их число пополнялось за счет военнопленных.

Гвардейцы выполняли ряд функций и текущих заданий: они сопровождали царя в походе, разрешали от имени царя на местах разного рода дела (как военного, так и гражданского характера), доставляли военнослужащих-новобранцев к месту службы, конвоировали депортантов, возвращали бежавших работников и доставляли ко двору царя разного рода лиц, передавали вельможам царские поручения[100].

Административно-военные функции в древнеассирийском государстве выполняли разного рода вельможи, как то: главнокомандующий (туртану), главный евнух (раб ша реши), главный казначей (масенну), главный виночерпий/кравчий (раб шаке), дворцовый глашатай (нагир экалли), главный визирь (суккаллу), главный судья (сартинну). Один и тот же ассирийский сановник мог совмещать как военные, так и гражданские функции. Крупные государственные мужи служили как в центре, при царском дворе, так и на местах — в провинциальных администрациях. В обязанности вельмож входила постройка фортов и смежной инфраструктуры. Один из таких примеров — усилия ассирийских провинциальных властей по улучшению водоснабжения Самарии. Среди каналов, пожалуй, не было равных каналу Синаххериба. Одна только часть этого сооружения — знаменитый акведук у Джервана — составляла 22 метра в ширину и 280 метров в длину. При сооружении акведука было использовано порядка 2 миллионов каменных блоков[101].

Вельможи возглавляли военные походы (когда царь по какой-либо причине в них не участвовал), а также локальные военные операции. За свои заслуги они получали лучшие земли — те, что орошались дождями и не требовали от владельцев особых трат на инфраструктуру; часто владения, полученные в награду, не облагались налогами. Самыми лакомыми считались земли в районе Харрана, выгодно отличавшиеся по природным характеристикам от заброшенных степных и полупустынных массивов, требовавших больших трудовых и материальных вложений.

Уровень грамотности среди вельмож и бюрократии был довольно высок: даже провинциальные чиновники знали базовые слоги и идеограммы и в случае необходимости могли, хоть и с некоторыми ошибками, написать письмо в центр. Но как на местах, так и в центре чиновники предпочитали пользоваться услугами писцов[102]. Писцы использовались как в мирной жизни, так и на войне, где среди прочего могли выступать переводчиками письменной (sepiru) и устной (targummanu) речи и, конечно же, парламентерами.

Где-то с середины IX века до н. э. на западной периферии Ассирии для писцов вполне обычным становится владение двумя языками: аккадским и арамейским. Столетием позже, когда были завоеваны земли за Евфратом, такой билингвизм становится нормой. И более того, арамейский язык в качестве средства межэтнического общения вытесняет аккадский. Его используют на огромных просторах — от Средиземного моря до пределов Манны и Мидии.

Многие царские придворные, выходцы из западных и прочих земель, помимо аккадского и арамейского не забывали и свой родной язык. Они зачастую привлекались как переводчики, дипломаты и переговорщики в тех регионах, откуда были родом. Так, известный по Библии главный виночерпий, владевший, само собой, арамейским и аккадским, помимо того разговаривал и на родном иудейском, пригодившемся при переговорах с защитниками осажденного Иерусалима.

Эффективность работы ассирийского чиновного аппарата в немалой степени достигалась тем, что управляющие провинциями должны были периодически предоставлять отчеты царю; кроме того, администрация на местах подвергалась контрольным проверкам, проводимым специальными чиновниками из центра.

Показавшие себя с лучшей стороны продвигались вверх по бюрократической лестнице, проштрафившиеся и несостоятельные смещались с должностей. Крупные чиновные лица и наместники были постоянно заняты при дворе либо находились в разъездах и походах, и поэтому их хозяйством (включая и прикрепленное к участкам население) заведовали управляющие.

В отличие от смутных времен, вельможи и губернаторы при Саргонидах уже не были столь независимы, однако периодически злоупотребляли своими полномочиями, чем вызывали царский гнев. Царь, к примеру, пишет придворному чиновнику Манну-ки-Ададу:

Далее идет строгий приказ:

Доверенным лицом царя Саргона II был главный казначей Таб-шар-ашшур. В одном из документов он дает советы по переправе войск через полноводную реку, в другом сообщает о проведении смотра колесниц: