Как и ранее, в III—II тысячелетиях, чиновниками велись списки людей, подлежащих включению в армейские ряды, что, однако, не уменьшало число случаев уклонения и бегства от воинской повинности. Одним из излюбленных мест бегства призывников до поры до времени была Шуприа — горная страна на границе с Урарту. Популярность Шуприи у беглецов была вызвана не только лесистой местностью, но и в первую очередь тем, что правитель этой страны редко их выдавал.

До сих пор высказываются сомнения в том, что наибольшая численность ассирийской армии достигала 120 тысяч человек. Эта цифра сравнима с военным потенциалом Персии, Рима, державы Чингисхана[107]. Есть мнение, что максимальное число солдат в ассирийской армии равнялось примерно 50 тысячам, средняя же численность составляла 20 тысяч человек, так как содержать большую армию было слишком дорого[108]. Однако на этот счет существуют определенные контрдоводы. Так, армия состояла из войск, рекрутируемых властями провинций. Войска отдельно взятой провинции насчитывали порядка 1500 всадников и 20 тысяч пехотинцев. Учитывая количество провинций, вполне можно допустить, что общий потенциал ассирийской армии насчитывал никак не менее 100 тысяч человек.

Есть в ассирийских текстах и некоторые зацепки, позволяющие оценить численность армии, отталкиваясь от параметров снабжения. Ниже, при упоминании военных кампаний, еще будет описываться сбор ассирийского войска для похода на запад. Базой сосредоточения являлся город Кар-Ашшур. Так вот, в городе было собрано месячное довольствие для военнослужащих, которое составило 2 115 000 литров зерна, то есть людским контингентом потреблялось по 70 500 литров зерна в день[109]. Меж тем, опираясь на данные царской корреспонденции, подсчитано, что на одного человека в день могло приходиться от 1 ка (ок. 1 литра = 0,8 килограмма) до 2 ка зерна[110]. Вельможи, служащие элитных частей потребляли и больше. Получается, что в данной кампании участвовало порядка 23—35 тысяч человек.

Не будем забывать и о том, что непосредственно боевые части составляли лишь часть армии — были еще вспомогательные подразделения, штатское сопровождение и подразделения союзных стран (впрочем, последняя категория обеспечивала себя по большей части сама, и особо тратиться на нее не приходилось). Как и в современных армиях, в древнеассирийской соотношение было в пользу небоевых частей. Так, в случае с войском в Замуа процентная пропорция «боевые / небоевые» составляла соответственно 47—53 процентов[111].

Следовательно, можно склониться к выводу, что, в принципе, ассирийский царь, поскребя по сусекам, мог набрать сотню тысяч человек для похода, а может быть, и более, но с точки зрения снабжения и логистики это было бы сверх-затратно. К тому же тотальная мобилизация обескровила бы оборону продолжительных ассирийских границ. Так что в большинстве случаев на практике все же обходились войском порядка 20—50 тысяч человек. Для сравнения: полевая армия Египта XVIII династии оценивается в 30 педжет (бригад), включавших около 25 тысяч человек; но единовременно в поле никогда не выходило более трех корпусов по 5 тысяч человек, что вместе с гвардией фараона, его свитой, обозом и вспомогательным войском составляло не более 17—18 тысяч человек[112].

Структуру ассирийской армии, как и всякой прочей, можно рассматривать с разных позиций. С точки зрения административной военная машина Древней Ассирии состояла из двух основных компонентов: «царского войска» цаб шарри (sāb šarri) и «царского полка» кицир шаррути (kisir šarrūti).

Люди, составлявшие данную категорию военнослужащих, несли службу на основе повинности, известной как илку. Вероятно, она была связана в определенной мере с правом пользования земельным участком, однако несли ее также лица, не обладавшие земельными наделами. Государственная воинская обязанность начала складываться уже в среднеассирийскую эпоху. Из Кар-Тукульти-Нинурты известны таблички с упоминанием термина «цаб шарри». Далее, в документах IX века из Телль-Билы, мы сталкиваемся со свидетельствами о несении службы по обязанности илку в провинциальных центрах. Постепенно, с падением роли ассирийской общины и общинного ополчения, увеличивается значение мобилизации в армию по той же повинности илку, но уже на рекрутской основе и увеличивается срок службы.

Повинность илку могли отбывать в форме несения солдатской службы (цаб шарри), в рядах резерва (ша куталли), а также через работы на разного рода стройках (дуллу). Наиболее пригодных при смотре и переписи определяли в солдаты (в пехоту, кавалерию и даже в колесничные войска); приблизительно такое же количество, как набранные солдаты, составляли служащие резерва; наконец, оставшаяся масса попадала в ряды дуллу. Тот, кто имел возможность, мог официально отделаться от повинности, понеся материальные расходы на содержание и обмундирование любого другого рекрута цаб шарри. Или например, сын мог отправиться в поход вместо занемогшего отца.

Повинность илку осуществлялась ежегодно в установленные сроки, хотя иногда рекрутские наборы могли проводиться экстренно и не по плану — под ту или иную военную акцию.

За мобилизацию цаб шарри в рамках провинции был ответственен ее губернатор либо его заместитель шаниу. Вся масса военнослужащих провинции разделялась на подразделения кицру (см. далее), и во главе каждого из них ставился командир раб кицри. К каждому раб кицри царь прикреплял селение или даже несколько селений, из военнообязанного населения которых тот и формировал свою боевую единицу. Войска той или иной провинции зачастую обязаны были выдвинуться из родных мест, чтобы пополнить армию во время очередной кампании или нести службу в другой провинции. Поэтому по завершении комплектования контингента областеначальник передавал войска офицеру ша курбути, который отвечал за их дальнейшее перемещение. Во времена Саргона одним из мушаркису — вельмож на службе, ответственных за поставку в центр рекрутов-новобранцев, — был Шарру-эмуррани. Одно из писем упоминает, что ему вменялось в обязанность набрать рекрутов в четырех селениях — Дурр-Ладини, Дурр-Билихаи, Ларак и Бит-Авукани[113].