— Больше не смей так со мной обращаться. Слышишь? — смягчилась Суоми.

— Больше никогда. Ты простишь меня, правда? — взмолился Джено, боясь потерять расположение девочки.

— Я тебя прощаю, но думаю, что в тебе что-то изменилось. Джено, я слышала бой барабанов. Что это? — спросила Суоми, уловившая негативную энергию.

— Это Кант-Оссум дал мне понять, что я переступил черту. Быть может, я изменился, быть может, опыт, полученный в пустынях, погрузил меня в какие-то сомнения, но одно для меня ясно: я не хочу тебя потерять, — ответил Джено, пытаясь успокоить финскую антею.

В тот же миг два больших черных рта Аркса одновременно заговорили:

— Не позволяй ненависти захлестнуть тебя. У тебя в кармане три волшебных предмета. Ты тот, кого еще не знаешь.

Джено пристально посмотрел вначале на рот справа, а затем на тот, что слева. Утверждения произнесли точно такую же фразу, какую он услышал от Тантре Стендж Виоо. В ушах у мальчика раздался привычный звон, а зрение на мгновение затуманилось. Сердце у него забилось сильнее, а ноги и руки свело судорогой.

— Боже ты мой! И кто же я есть? Почему всегда один и тот же вопрос? — вскричал Астор Венти.

Суоми громко произнесла что-то на финском языке, размахивая тростью, так что ее белокурые кудрявые волосы растрепались:

— Перестань! Прекрати! Надо использовать разум!!!

Тут примчался Аноки:

— Что на вас нашло? Успокойтесь. У тебя, друг мой, достаточно сил, чтобы победить. Не сдавайся.

— Ты прав, Красный Волк, но я больше не могу. Пойдем с нами к Крикен, — проговорил Джено, устало поднимаясь по ступенькам.

Добравшись до четвертого этажа, они встретили Доротею и Рене.

— Что вы так раскричались? Даже отсюда было слышно.

— Крикен использовала Коническое колесо. Та, что в профессорском кресле, — ее копия. Она раздвоилась! А сейчас нельзя было делать этого!

— Ты не можешь решать за суммуса сапиенса.

— Мы должны открыть паскас! Понимаешь? — возразил антей.

— Все в свое время. Крикен знает, что делает.

Вскоре они увидели в профессорском кресле Марго, только ее фигура была черно-белой, словно кадр из старого кино. Она казалась собственной фотокопией и фактически была таковой.

— Я прекрасно вас слышу, хотя и выгляжу непривычно. Даже раздвоившись, я контролирую ситуацию. Вы уже должны были прочитать в Расширенном кодексе о механизме частичной билокации. — Голос суммуса звучал глухо, не так, как обычно, но ее глаза говорили больше любых слов. — В чем дело? Что тебя так разозлило, мой юный Джено? — спросила она, оставаясь неподвижной в своем сером Цвете.

— Я хотел, чтобы ты открыла паскас, иначе мои родители…

— Ты думаешь, что я забыла о Пьере с Коринной? Что я просто отправилась прогуляться? Если я использовала частичную билокацию, значит, у меня были на то причины. И ты их узнаешь, когда я вернусь.

— А что ты скажешь о Ламбере? Мы должны простить его? — Джено, казалось, окончательно утратил доверие к Марго.

— Это ты тоже поймешь после моего возвращения. Теперь же ведите себя достойно. Вспомните о сапиенсах, которые ждут вас в аудиториях. Отправляйтесь!

Рене поправил крылья, аккуратно сложенные за спиной, и, обернувшись к бледному изображению Крикен, сказал:

— Где бы ты ни была, знай, что мы с тобой. У моего брата, да и у меня разбито сердце.

— Вы очень важны для меня. Быть может, мое старое сердце страдает больше вашего, — ответила мадам Крикен и, кивнув головой, показала им на выход.

Церемониймейстер Доротея приложила немало усилий, чтобы вытолкать ребят на лестницу. Ее тоже взволновала эта необычная встреча.

Джено прошептал на ухо брату:

— Как по-твоему, куда отправилась Крикен?

— Не знаю. Но, должно быть, дело ей предстоит серьезное, — тихо ответил Рене.

Пока ребята занимались на лекциях, за много-много километров от Аркса мадам Крикен благодаря Коническому колесу прибыла в пункт назначения. В то время как ее серая копия осталась в Арксе, сама она во плоти и крови очутилась в Нижнем Колоколе, прямо на кухне розового домика на улице Душистого Розмарина. Она упала между кастрюлями и столом, разворчавшись как никогда.

— Я совсем постарела. Частичная билокация больше не удается мне в совершенстве, — сказала она, оправляя длинное зеленое платье, прекрасно сочетавшееся с желтой шляпой в форме цилиндра.

У нее было всего два часа, чтобы узнать всю правду об Асторах Венти и найти документы, которые позволили бы идентифицировать ее личность.

Стояло воскресное утро, теплое солнце согревало воздух. Мадам Крикен быстро шла к дому Флебо Молекулы. Но пара любопытных глаз наблюдала за ее передвижениями. Из окна своей комнатки выглядывал Никозия, поедавший бриоши, начиненные шоколадом.

— Старуха здесь?! — изумленно воскликнул он, чуть не подавившись куском.

Мальчик покраснел, как помидор, и побежал на улицу, но не набрался храбрости окликнуть мадам. Он боялся ее. Тихо, на цыпочках, он последовал за ней.

Мадам Крикен пришла к Флебо. Врач был на верхнем этаже дома. Услышав стук, он медленно спустился по лестнице.

— Иду-иду! Амбулатория закрыта. Сегодня воскресенье, — протяжно и громко говорил он, полагая, что это какой-нибудь больной из деревни.

— Я не была и никогда не стану твоей пациенткой, мой дорогой доктор, — опередила его старуха, гордо выпрямив спину.

— Марго?! Что-то случилось с Джено? Или с Рене? Где они? — спросил Флебо, спуская с переносицы запотевшие очки.

— Они здоровы. А теперь садись, у меня мало времени. Дай мне письмо Свево Астора Венти! — тараторила Крикен.

— Письмо? Джено тебе рассказал… — Доктора бросило в пот, как всегда происходило, когда он нервничал.

— Конечно. Но мне надо еще кое-что понять. Я хочу прочесть это письмо. Быстро давай мне все документы, касающиеся семьи Астор Венти. Это важно. — Слова Крикен звучали как приказ.

— Других у меня нет. Клянусь тебе, — сказал Флебо.

Марго опустила свои серебряные очки.

— Посмотри мне в глаза. Не заставляй меня прибегать к магипсии… — Марго испепелила бедного доктора взглядом.

— Пойду принесу это письмо, только не заставляй ничего летать и не твори никаких чудес. Знаешь, у меня слабое сердце и высокое давление. Мне хватит и того, что я на днях видел в аптеке.

Мадам слегка улыбнулась, догадавшись, что Флебо увидел, как действует паскас.

Доктор поднялся по лестнице, вошел в комнату, достал из ящика письмо и снова спустился.

— Вот оно, здесь всего два голубеньких листочка. Джено прочитал его и был сильно поражен. С другой стороны, я должен был показать его ему и никому другому, — сказал Флебо.