Пуговицы тоже таили в себе сюрприз. Они выглядели как изготовленные на фабрике, но на самом деле были сделаны вручную, и каждая представляла собой металлический колпачок с красивой насечкой, вделанный в кольцо, выстеленное основной тканью. Каждую пуговицу следовало пришивать такими мелкими стежками, которые практически нельзя было бы разглядеть невооруженным глазом.

И, наконец, все ткани, с которыми работала Шанель, были максимально сложны в обработке, и она всегда предъявляла к ним совершенно определенные требования. Например, блузку непременно следовало сшить из очень нежной и капризной шелковой ткани шармез, с которой в принципе почти невозможно работать, не нанося ей ущерба иглой и ниткой; зато на теле эта ткань создает поистине чудесное ощущение. Букле, вытканное вручную, казалось таким неплотным, хрупким и недолговечным, что костюм из него вряд ли можно было бы часто носить. Зато он должен был получиться таким мягким и уютным, что не шел бы в сравнение ни с какой другой одеждой, а значит, шить его следовало стежками магии и надежды. Кейт знала, что на фотографии, которую предъявят Супруге П., розовый костюм будет казаться практичным и носким. Даже, пожалуй, консервативным. Хотя на самом деле это невероятно хрупкая и совершенно декадентская вещь. Все в нем создавало ощущение роскоши и чувственности – собственно, в этом-то и заключалась его главная тайна.

Копия или не копия, а сшить такой костюм даже один раз было почти невозможно. А уж сделать это дважды было и вовсе невообразимо. Невообразимо чудесно.

Когда Супруга П., наконец, прибыла на примерку, опоздав всего-то часа на два, мистер Чарльз заметил Кейт, что уж породистой-то та никак не выглядит. Во-первых, она грызла ногти, обкусала их почти до мяса. А большой палец к тому же еще и оказался порезан до крови. Без туфель она как-то чересчур нервно двигалась в наметанном на живую нитку муслиновом варианте костюма. Но стоило ей остановиться перед большим зеркалом-трельяжем, и все изменилось. Снова дала себя знать ее знаменитая элегантность. Умение держаться.

– В ее жилах наверняка течет королевская кровь, – тихонько заметил мистер Чарльз.

Корк, подумала Кейт. Когда-то в древности там было просто невероятное количество королей. Сами себя они называли «Высокими Королями». И в итоге королей оказалось так много, а простых людей так мало, что король Найал Девять Заложников[37] отправился в Британию, чтобы похитить там какое-то количество людей и тем самым увеличить количество подданных, – в том числе, согласно одной из легенд, он похитил и самого святого Патрика[38].

Что же это за страна, которой приходилось воровать собственных святых?

– Это все Корк, – сказала Кейт.

– А что Корк?

– Самое королевское место.

Мистер Чарльз рассмеялся и долго не мог успокоиться.

Первым прибыл агент секретной службы, с головы до ног упакованный в форму цвета голубиного крыла. Святые покойники в катакомбах собора в тот день явно остались в небрежении. Супруга П. возникла прямо у парадных дверей «Chez Ninon» в облаке шелковистого аромата туалетной воды «Шанель № 5», в котором отчетливо чувствовались нотки иланг-иланга и майской розы, заставившие Кейт тосковать по весне. Разумеется, в холле уже ждали представители прессы.

Девушки из мастерской толпились в коридоре возле примерочных.

– Умная, – заметила Мейв. – Целое публичное шоу устроила из покупки американской одежды.

– Прошу всех немедленно вернуться к работе, – сказал девушкам один из агентов.

Вполне возможно, это был тот же агент, что разговаривал с Кейт в «Карлайле». Но уверена она не была – все они выглядели совершенно одинаково. Интересно, как Супруга П. их различает?

– Девушки. Прошу вас. Прямо сейчас. Возвращайтесь к работе. – Агент даже в ладоши хлопнул, словно загоняя в дом непослушных детей.

– Ладно, пусть и у нас будет небольшая передышка, – сказала Мейв. – А что нам еще делать? Всем вместе подол ее юбки подшивать, что ли?

В демонстрационном зале Хозяйки уже настежь распахнули двери, готовясь торжественно встретить Первую леди. Мисс Нона пыталась выгнать репортеров и кричала: «Кыш! Кыш!» Мисс Софи смеялась. Рядом с ней стояла миссис Молли Такаберри МакАдо, комиссионерша Супруги П. и племянница мисс Ноны. Миссис Молли посылала представителям прессы воздушные поцелуи, а ее крошечный черно-белый пушистый песик Фред кружил в толпе, надеясь на подачки. Какой-то цирк, думала Кейт, но Супруга П. казалась абсолютно спокойной. Похоже, вся эта суета ее ничуть не раздражала. Вид у нее был точно такой же, как на фотографиях: та же прическа, выражение глаз, улыбка. Она вообще редко менялась. Все, естественно, пялились на нее, и Кейт никак не могла понять, почему и сама она тоже таращит на нее глаза; ведь ее лицо она знает не хуже своего собственного. А разве всем остальным ее лицо не знакомо? Хотя, если честно, Кейт предпочитала те фотографии, где рядом с Первой леди был и ее супруг. Эти двое всегда выглядели так, словно один вот-вот поведает какую-то тайну другому; они так близко склонялись, как будто их притягивала друг к другу гравитация.

Супруга П. на мгновение остановилась в дверях, чуть выставив вперед правую ногу. Она выпрямилась, незаметно одернула пальто из верблюжьей шерсти, затем, чуть опустив подбородок, подняла глаза и посмотрела на присутствующих. Улыбнулась, чуть наклонив голову, и медленно повернулась, поведя глазами слева направо, точно кошка, следящая за солнечным зайчиком. И тут же защелкали вспышки, застрекотали камеры, и мир получил еще двадцать снимков Ее Элегантности, как две капли воды похожих на двадцать предыдущих.

– Шоу закончено, девочки, – сказал агент.

– А ведь это и впрямь какое-то шоу, – шепнула Кейт, наклонившись к Мейв.

– Ну да, словно сама Пресвятая Дева Мария отправилась по магазинам, желая купить себе пудру.

Подойдя, наконец, к трельяжу – в сопровождении мистера Чарльза, миссис Молли Такаберри МакАдо и черно-белой собачонки, – Супруга П. принялась рассказывать Хозяйкам, как им повезло, что они не участвуют в «этом бесконечном заворачивании подарков». В свое время она написала об этом целую статью – еще когда сама брала интервью для «Вашингтон таймс-геральд».