— Не смей так о нем говорить, слышишь? — Но Генри в некоторых вопросах был сродни носорогам, не то что Стэн.

— Ты спишь с ним? — спросил он, чем довел ее до бешенства.

— Ты не имеешь никакого права спрашивать меня об этом!

— Значит, спишь, — в ужасе прошептал Генри, все еще не веря своим ушам.

В зеленых глазах застыли слезы бессильной ярости. Кэролайн всегда знала, что этим все и кончится!

— В любом случае, это мое дело. И будь добр, не вмешивайся.

— Ты же прекрасно понимаешь, что это невозможно, — ответил Генри уже мягче. На лице его появилось выражение искренней заботы. — Как я могу не вмешиваться, когда ты совершаешь ужасную ошибку?

Вот этого-то она и опасалась. Теперь уже только конец света помешает семейству Дунгам причинить ей добро. Выпрямившись во весь свой небольшой рост, она твердо посмотрела брату в глаза.

— Тогда поступай так, как считаешь нужным. Только не жди, что я скажу тебе спасибо, — предупредила она и, не сказав больше ни слова, развернулась и пошла прочь.

Она не заметила, как за ее спиной двое мужчин обменялись долгим, многозначительным взглядом. После чего Генри с мрачным видом направился к выходу из зала, а Роберт бросился за Кэролайн.

— Что, горим? — спросил Роберт, найдя ее в другом конце зала. Тон был бодрым, но глаза тревожно всматривались в ее осунувшееся лицо.

— Прости. Я… — Кэролайн неопределенно махнула рукой, затрудняясь подобрать слово, чтобы описать свое состояние.

Обняв молодую женщину за плечи, он развернул ее к себе.

— Что он тебе наговорил? — мягко спросил Роберт, пытаясь поймать ее рассеянный взгляд. — Что он сказал, Кэрри?

— То, чего я и ожидала. — Она хлюпнула носом. — Игра закончилась. Как ты понял, Генри рассердился, увидев нас вместе. Теперь новость со скоростью света облетит все мое семейство. Даже Стэн нам не поможет.

— Да, в воздухе явно запахло жареным. Надеюсь, ты сказала ему, чтобы он не вмешивался не в свое дело.

— Конечно, но с таким же успехом я могла бы сказать это памятнику лорда Байрона. Генри ничего не желает слушать, — печально ответила она. Вечер, начавшийся так чудесно, под конец превратился в настоящий кошмар.

— Но ты же взрослый человек и можешь сама принимать решения!

Кэролайн истерически рассмеялась.

— А ты попробуй объяснить это Генри. Я его младшая сестренка, а ты злой дракон. На его месте ты бы отдал меня на растерзание страшному чудовищу?

Роберт нахмурился.

— Пожалуй, нет, — признал он. — И что ты теперь намерена делать?

— Ничего. По крайней мере, бросать тебя я не собираюсь, — решительно ответила Кэролайн, и он улыбнулся.

— Точно не собираешься?

Она гордо вздернула подбородок.

— Упрямство — наша фамильная черта. Никто не заставит меня делать то, чего я не хочу. Я прекрасно знала, на что иду, когда легла с тобой в постель. Знала, что моя семья не будет в восторге. Но я была готова, потому что хотела быть с тобой.

— Кэрри, пойми, я совсем не хочу доставлять тебе неприятности, — ответил он неожиданно мрачно, и сердце ее заныло от боли.

— Предпочитаешь, чтобы я ушла? — напрямик спросила Кэролайн, не в силах больше мучаться от неопределенности.

После долгого молчания Роберт покачал головой.

— Наверное, я должен отпустить тебя. Но я еще не готов к тому, чтобы между нами все кончилось. Я слишком хочу тебя.

И на том спасибо. Кэролайн широко улыбнулась.

— Тогда я останусь.

— Думаешь, все так просто?

— Конечно. Я знаю, чего хочу, и готова платить за это. Моя семья расстроится, но ненадолго. — Это была истинная правда. Когда их флирт кончится, — а она была уверена, что рано или поздно это обязательно случится, — они наперегонки бросятся ее утешать и успокаивать.

Роберт покачал головой, словно совсем не понимая ее.

— Ты удивительная женщина.

Кэролайн рассмеялась.

— Во мне нет ничего удивительного. — Она просто любила его. — Только не думай, что ты легко отделаешься. Скоро и тебе достанется.

— Думаю, что справлюсь со всем твоим семейством, — сказал он, и Кэролайн не стала переубеждать его. Ему еще предстоит узнать, что клан Дунгамов молниеносно сплачивается, когда видит врага.

— Посмотрим, — отозвалась она.

— Учти, я не собираюсь отдавать тебя без боя.

Она рассмеялась.

— О, в этом не будет недостатка. Только не жди ничего хорошего. Ты все еще думаешь, что я того стою? Ведь ты можешь ретироваться и подыскать следующую женщину, — легко сказала она, хотя знала, что такой вариант более чем вероятен. О да, уйти будет очень просто.

— К сожалению, не могу. Единственная женщина, которую я вижу, это ты. Сейчас я хочу быть только с тобой и поэтому попытаюсь разобраться с твоими родственниками.

— Тогда, мы, кажется, договорились.

— Похоже на то, — согласился Роберт.

Неожиданно Кэролайн захотелось оказаться где-нибудь совсем в другом месте, где можно было бы целоваться с Робертом, не опасаясь нарваться на разъяренного родственника.

— Не знаю как ты, но я вполне утолила духовную жажду. Пожалуй, искусства на сегодня достаточно.

— Не могу не согласиться, — ответил Роберт, направляясь к выходу. — Поужинаем где-нибудь?

— Честно говоря, мне больше хочется поехать домой. А если проголодаемся, то легко сможем сами чего-нибудь приготовить, — сказала Кэролайн и вздрогнула, поймав его жадный взгляд.

— А если нет, то найдутся и другие способы провести время, — хрипло произнес он.

— Именно об этом я и думала, — с улыбкой ответила она.

Выйдя на улицу, они сели в машину. Кэролайн знала, что они едут к нему домой, и не стала спорить. Пускай мои отношения с Робертом продлятся недолго, зато мне будет о чем вспомнить, в который уже раз мысленно повторила она.

Кэролайн готовила в кухне ужин, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Она знала, что это Роберт, но почему так рано? Еще удивительнее было то, что он не подошел к ней сразу, чтобы поцеловать.

Нарезав салат, она убрала миску в холодильник, вытерла руки и пошла к нему. Роберт сидел в гостиной и, что было совсем на него не похоже, пил виски. Прикончив залпом стакан, он немедленно налил второй и уставился на золотистую жидкость. Судя по выражению хмурого лица, ему действительно было необходимо расслабиться.

— Плохой день выдался? — мягко спросила Кэролайн, но, увидев ее, Роберт даже не улыбнулся.

— Чертовски плохой день, — уверил он с гримасой отвращения.