А пока мы просто катили по ночной улице. Я приоткрыла окошко и ловила губами свежий и холодный воздух, очень хорошо бодривший. Даже Ясенев, который было вяло откинулся на сиденье, глотнув воздуха, выпрямился и подтянулся. Теперь он наверняка обдумывал, как грамотно повести беседу с племянником и родным братом. Кажется, ему самому уже все это не нравилось.

– Может быть, просто сообщим в полицию о ваших предположениях? – предложила я. – И пусть они сами разбираются? Делают допрос и обыск?

Ясенев чуть нахмурился и промолчал.

– Нет, – наконец разлепил он губы. – Вначале я сам разберусь.

– Ну, как хотите, – пожала я плечами. – Только держите себя в руках.

Аркадий Николаевич кивнул и произнес:

– Сейчас налево.

Мы как раз проехали мимо клинического городка, и я повернула налево. Вскоре мы оказались в «колодце», образованном несколькими девятиэтажными домами, поставленными перпендикулярно друг другу. Ясенев вышел из машины и направился к подъезду.

Надавив на кнопку с номером квартиры, он отошел в сторону и хмуро посмотрел себе под ноги. Я видела по глазам Ясенева, что ему неприятна миссия, которую он сам на себя возложил. Когда после выстрела первый поток эмоций схлынул вместе со страхом, он успел все осмыслить и понять, что сейчас предстоит обвинить в покушении на убийство сына родного брата. И ему это очень не нравилось.

И я еще раз отметила, что Ясенев вполне способен на человеческие чувства. Об этом свидетельствовал и сегодняшний разговор с Костериным-старшим: хоть Аркадий Николаевич и был взбешен поведением его сынка, он быстро утих и сменил гнев на милость. Примерно то же самое происходило и сейчас. Видимо, высокое положение Ясенева обязывало его держать марку, делать вид жесткого, крутого мужика. И хотя характер его явно не был мягким, все же жестоким и бездушным его никак нельзя назвать.

– Кто там? – тем временем обеспокоенно прозвучал мужской голос, в котором я узнала Юрия.

– Свои, – хмуро ответил Ясенев, переступая с ноги на ногу.

Послышалось чуть удивленное бормотание. После чего звуковой сигнал известил о том, что нам открыли дверь. Ясенев вздохнул и прошел к лифту. Когда мы поднялись на шестой этаж, дверь в квартиру была приоткрыта, и оттуда высовывалась встрепанная спросонья голова Юрия Николаевича.

– Что случилось, Аркадий? – глухо спросил тот. – С мамой что-то?

– Нет-нет, – торопливо проговорил Ясенев. – С мамой все в порядке. Я просто хочу знать: Алексей дома?

– Не-ет, – не скрывая своего удивления, ответил Юрий Николаевич.

– А… где он? – спросил Ясенев.

Я видела по его лицу, что он чувствует себя неловко перед братом. От его вечернего тона не осталось и следа. Сейчас он разговаривал с братом явно с извиняющимися интонациями. Никакого недружелюбия не слышалось, хотя это и могло показаться странным: ведь он пришел сюда с обвинениями в адрес его сына.

– Не знаю, – все так же удивленно продолжал Юрий. – Мы как расстались с ним после… визита в твой дом, так его и не было.

Судя по тону Юрия, он был не в курсе тех угроз, что выкрикнул его сын по телефону в адрес своего дяди. И вообще выглядел так, словно они и впрямь давно расстались с сыном и разошлись каждый по своим делам.

– Мне нужно было поехать в мастерскую, – продолжал тем временем Юрий Николаевич. – А Алешка не захотел. Я, говорит, хочу один побыть. Ну, я его высадил возле парикмахерской, он и ушел. Может, у девчонки своей ночевать остался, кто его знает? А зачем вы все-таки его разыскиваете?

Аркадий Ясенев мялся на одном месте и чувствовал себя неуверенно. Ему явно не хотелось сообщать о том, что в него стреляли несколько часов назад, а также о том, что это мог сделать Алексей.

– Простите, у вашего сына есть карабин «Сайга»? – решила я помочь своему клиенту.

– Да, – кивнул Юрий с еще большим удивлением.

– А где он сейчас? – продолжала я.

– У него… – не очень уверенно ответил отец. – В его комнате.

– Вы не могли бы сходить и посмотреть, точно ли карабин находится там, – попросила я, – и сообщить нам? Мы подождем на лестнице.

– Ну зачем же на лестнице? – возразил Юрий, открывая дверь шире. – Проходите. Надя в санаторий уехала, так что я один, вы никого не разбудите.

Мы протиснулись в узенькую прихожую и скромно встали в ней. Юрий тем временем толкнул дверь в комнату и прошел туда. Возился он несколько минут, после чего вышел в прихожую с обескураженным видом.

– Что-то не могу найти… – развел он руками. – Всегда в шкафу лежал. Наверное, Алешка переложил куда-то. Сейчас я на антресоли посмотрю, вы подождите.

Он прошел в кухню, откуда вернулся с табуреткой, на которую взобрался, и принялся рыться на антресоли среди старого хлама. Однако и там карабин не обнаружился. Мы переглянулись с Ясеневым, у обоих мелькнула одна и та же мысль…

– Нету… – совсем растерянно проговорил Юрий Николаевич, слезая с табуретки. – Странно…

Мы молчали. Потом Юрий Николаевич произнес, обращаясь к брату:

– Но ты не волнуйся. Он, может, собрался завтра в лес, потому и прихватил ее. Или кому-то из друзей одолжил.

– Юрий Николаевич, – я все-таки решила несколько прояснить ситуацию, – а вас не удивляет, что мы пришли к вам?

– А чего удивляться? – Юрий Николаевич невесело усмехнулся. – После разговора с Аркадием все ясно. Ты хочешь забрать «Сайгу», потому что считаешь, что она принадлежит тебе, верно? – он повернулся к брату. – Я ведь тебе так и не отдал за нее деньги…

Аркадий Ясенев сглотнул слюну и поморщился.

– Да нет же, – с досадой произнес он. – Не нужны мне твои деньги, я давно и думать про них забыл. Считай, что это мой подарок…

И тут же понял, насколько двусмысленными оказались его слова.

– Короче, с парнем твоим мне нужно поговорить! – рубанул он рукой воздух.

– Так вроде поговорили уже, – снова усмехнулся Юрий Николаевич.

– Да не о том! – отмахнулся Ясенев. – Ладно, мы пойдем. Юра, только я тебя прошу: когда он появится, позвони мне, пожалуйста. Или его попроси, чтобы позвонил… нет, лучше сам! – все-таки