Он сложил на груди покрытые серебром руки и скользнул как можно ближе к воде — это оказалось ярдах в двух от терновника. Дети с восторгом и удовольствием заметили, что левая сторона его лица раздулась и стала почти такая же красная, что и их собственные лица. Левый глаз превратился в запухшую желтую щель.

— А ну, выходите, — велел он. — Убежать вы не сможете, так что стоять там бессмысленно.

— А вам до нас все равно не добраться, — ответила Айна. — Мы никуда отсюда не двинемся, пока вы не уйдете.

Главный пожал плечами.

— Как вам будет угодно. Что ж, видимо, нам придется вас пересидеть.

Дети беспомощно смотрели, как дориги, все без исключения покусанные и, судя по всему, крепко разозленные, окружили лужу кольцом. Большинство расселись. Двое положили щиты на землю и улеглись, пристроив щиты вместо изголовий. Трое-четверо потянули себя за пальцы и вдруг стащили с рук перчатки, сделанные из посеребренных чешуек. Руки под перчатками у них оказались бледно-телесного цвета. Гейр подумал, не снимается ли точно так же и остальная их чешуя.

— Ну что? — поинтересовался главный. — Будете выходить?

— Нет, конечно, — отозвалась Айна.

— Отлично, — сказал главный и зевнул. — Я, пожалуй, вздремну. Сати и Фетиль, ваша стража первая.

Он выбрал именно тех двоих доригов, которые решили прилечь. Они со вздохом поднялись. Судя по всему, главный был та еще язва.

— Так-то лучше, — сказал главный.

Он улегся — совершенно так же, со щитом под головой, — и стянул перчатки. Дети увидели, что, перед тем как уснуть, он показывает пальцем на Солнце.

— А я и не знал, что дориги тоже так делают! — удивился Гейр, когда свободные от стражи дориги тоже разлеглись по краям лужи и повторили тот же жест.

Айна возмущенно оглядела кольцо отдыхающих врагов.

— Наверное, целую ночь овцами прикидывались, вот и притомились, — заметила она. — Бе-е-е!

Дориги не шелохнулись. Они лежали себе вокруг пруда, плоские, похожие на лягушек, и отблески серебристо-серой чешуи жутковато терялись в блекло-седой траве.

— Что-то у меня не шибко получилось, да? — сказала Айна.

— Ты хорошо придумала, — ответил Гейр.

— Но что же нам делать?

— Понятия не имею.

Они опустились в воду на колени. Стоять смысла не было. Солнце поднималось все выше, а одежда становилась все мокрее, и дети здорово замерзли. Мошки и слепни добрались до них и начали кусаться. И не было никакой радости в том, что спящих доригов они тоже кусали. Кругом простирались Низины — плоские, просторные, пустые. В отдалении перекликались птицы. Урчали великанские повозки. Казалось, каждый звук подчеркивает, что дети здесь одни-одинешеньки.

Простояв на коленях час, Сири зачерпнул горсть торфяной воды и осторожно лизнул ее.

— Сири! — одернула его Айна.

— Пить хочу, — уныло сказал Сири. — И потом — нам все равно недолго жить осталось. Повесят в жертву Солнцу.

— Замолчи! — хором сказали Айна и Гейр.

Сири дерзко хлебнул воды.

— Слушай, Сири, а может, ты Помысел на доригов нашлешь? — осенило Айну. — Как на Ондо?

— Нет, — решительно ответил Сири. — Не могу.

— Не не можешь, а не хочешь! Это еще почему?

— Мама запретила. — По лицу Сири потекли слезы. — Мама сказала, что нельзя насылать помыслы на людей. А теперь мама умерла, и это святое.

Гейр толкнул Айну локтем, но та так рассердилась, что не заметила.

— Дурак, дориги не люди! — едва не закричала она.

— Правда? — откликнулся один из доригов на страже. — А ну-ка, лейлюдь, вылезай и посмотри сама!

Айна потрясенно уставилась на него. Дориг оперся на локоть и смеялся.

— Лейлюдь? — пробормотала она. — Это еще что за гадость?

— Наверное, это они так называют наших, — сказал Гейр.

У Айны просто не было слов, чтобы выразить, что она по этому поводу думает. Дети решили ждать — никто не понимал чего, только было ясно: это лучше, чем сдаваться. Оставалась одна надежда — вдруг часовые тоже заснут!

Спустя целую вечность, когда солнце уже дошло почти до полудня и одежда отсырела до самой шеи, Айна заметила, что оба часовых уже некоторое время не шевелятся. Ей вдруг подумалось, как это смешно — стоять на коленях в луже. Дориги казались до странности безобидными — лежали себе, сливаясь с травой, неподвижные и почти невидимые. Айна медленно и осторожно поднялась на ноги. Она уже была готова сделать шаг, как вдруг наткнулась на желтый взгляд часового. На его узком белом лице было радостное ожидание. Айна притворилась, что просто потягивается, и в отчаянии села обратно.

— Этого-то они от нас и добиваются, — со вздохом заметил Гейр.

Ближе к полудню главный проснулся и потянулся. Он мирно глянул в сторону лужи, а потом отдал какой-то сигнал. Остальные дориги сели. Все достали мешочки с какой-то едой. Это было что-то желтоватое, и дориги отламывали от него мягкие волокнистые кусочки.

— Бан! — произнес Сири, жадно глядя на доригов.

— Наверное, это ужасная дрянь, — сказала Айна.

Главный повернулся к ним.

— Копченая форель, — сказал он. — Хотите?

У детей так и потекли слюнки.

— Да, если можно, — сказал Сири.

— Вылезете — дам, — ответил главный.

Дети поняли, что их просто выманивают, и помотали головами.

— Как хотите, — пожал плечами главный и откусил изрядный кусок. — Вы ведете себя очень глупо даже для лейлюдей, — заметил он с набитым ртом. — Все равно ведь придется выйти.

— Лейлюди! — возмущенно повторила Айна.

У Сири заурчало в животе.

К счастью, дориги вскоре доели свою форель и убрали мешочки. На часах оставили двоих других. Остальные лениво разлеглись, вполголоса перебрасываясь замечаниями, посмеиваясь и временами задремывая. Казалось, они рады случаю погреться на солнцепеке. Гейр невольно дивился их ленивому разнеженному виду и тому, как один из них со смехом отпихнул другого, заслонившего ему солнце. Это было как-то неправильно — ведь для подводной жизни созданы дориги, а между тем именно Гейру пришлось сидеть в воде, мокрому по уши, и дрожать на холодном ветру, свистевшем в жидкой рощице. Да и вообще все было неправильно. Вот, например, Светлое Солнце стояло высоко-высоко, в самой высокой точке за весь год, а это значило, что народ Гейра процветает. А вместо этого…

Айна толкнула Гейра в бок и встревоженно показала на Сири. Сири весь трясся. Одежда у него потемнела от влаги, а лицо побелело и сморщилось. Гривна у него местами пошла зловещими исчерна-зелеными пятнами. Было ясно, что это с ним и от потрясения и горя, и от долгого сидения в воде, но Гейр сразу понял, что Сири, возможно, просто не доживет до того, как его повесят на Солнце.