Киту и Джанни

Это повесть о детях Адары — об Айне и Сири, у которых был Дар, и о Гейре, который считал себя обыкновенным. Но поскольку все, что произошло тогда в Низинах, случилось из-за поступка, который совершил одним летним днем Орбан, брат Адары, когда ей было всего семь лет, то и рассказ мы начнем именно с него.

Туман над Низинами не рассеивался никогда. Даже в ясный полдень того ясного летнего дня деревья и посевы были окутаны дымкой, так что зелень словно бы отражалась в стоячих торфяных лужах, как будто в самой себе. Плоские Низины со всех сторон были окружены пологими зелеными холмами. Большая часть Низин оставалась заболоченной, и жар Светлого Солнца поднимал оттуда испарения.

Орбан вышагивал по прямой зеленой тропе, что вела прочь от приземистого замшелого Отхолмья, оставшегося у него за спиной, у самого кольца холмов, окружавших Низины. Позади Отхолмья, слева, виднелся Призрачный Курган, на вершине которого кособоко громоздился огромный валун — почему он там оказался, не знал никто. Орбан краем глаза увидел этот валун, когда обернулся, чтобы надменно, через плечо, предостеречь сестру не подходить к болотистым местам и стоячей воде. Его бесило, что она за ним увязалась, но если бы он не стал присматривать за ней, то накликал бы на себя неприятности, а этого ему не хотелось.

Великаны в очередной раз затеяли междоусобную войну. Из-за мглистой завесы на краю Низин время от времени доносились глухие удары и рокот их оружия. Орбан не обращал на них внимания. Великаны его не занимали. Тропа, по которой он шагал, была старой великанской дорогой. Глядя себе под ноги, он различал под слоем дерна громадные камни мостовой и думал, что когда-нибудь убьет много великанов. Однако по большей части мысли Орбана были заняты самим Орбаном, которому сравнялось двенадцать лет и который станет вождем. У Орбана был отличный новый меч. Он с важным видом размахивал клинком и то и дело трогал толстую золотую шейную гривну — отличительный знак сына вождя.

— А ну быстрей, а то тебя дориги заберут! — крикнул он Адаре.

Адаре исполнилось всего семь лет, и от шума великанской битвы ей было не по себе. В ее представлении он был похож на гром, а она всегда думала, что гроза — это когда совсем великанские великаны катают по небу деревянные мячи. Но Адара ни за что не хотела, чтобы Орбан догадался, как ей страшно, поэтому послушно пробежала несколько шагов по зеленой тропе, нагнала брата и притворилась, будто не слышит шума.

Орбан вышел из дома, чтобы побыть наедине со своим новым мечом и со своей славой, но поскольку за ним увязалась Адара, он решил открыть частицу своей славы сестре.

— Я знаю в десять раз больше тебя! — отчеканил он.

— Я знаю, что ты знаешь, — смиренно ответила Адара.

Орбан нахмурился. Досадно, когда твоя слава в порядке вещей. Ведь так хочется потрясать и восхищать.

— Вот ведь ты наверняка не знаешь, что на Призрачном Кургане полным-полно призраков мертвых доригов, — сообщил он. — Много сотен лет назад их всех перебили отхолмцы. Хороший дориг — мертвый дориг.

Так думали все. Но поскольку Адара искренне полагала, что Орбан умнее всех на свете, она учтиво промолчала.

— Дориги — паршивые паразиты, — продолжал Орбан, разозлившись на нее за молчание. — Холоднокровные паразиты. Они не умеют ни петь, ни ткать, ни воевать, ни работать по золоту. Прячутся себе под водой и так и норовят утянуть тебя туда. А ты знаешь, что раньше на половине холмов вокруг Низин было полно народу, а потом пришли дориги и всех перебили?

— А я думала, это чума, — робко сказала Адара.

— Дура, — ответил Орбан.

Адара, понимая, что поправлять его не стоило, смиренно с этим согласилась. Это Орбану тоже не понравилось. Он принялся искать действенный способ наглядно и решительно показать Адаре, насколько он ее превосходит.

Вокруг ничего подходящего не нашлось. Тропа вела мимо зарослей тростника и терялась в мглистой дали. Посреди ближайшего поля виднелась изгородь, а рядом поблескивала яма со стоячей водой. Над глубокой выбоиной на дороге висели ошметки тумана, и оттуда на детей смотрел долгоносый дрозд. Дрозд, пожалуй, сгодится.

— Дрозда видишь? — спросил Орбан.

Адара подпрыгнула — со стороны великанской битвы до нее донеслась очередная лавина тупых ударов. Она обернулась и обнаружила, что Отхолмье уже скрылось за дымкой вдали.

— Пойдем домой, — попросила она.

— Хочешь домой — иди, только я сейчас покажу одну штуку, которой ты точно не знаешь! — заявил Орбан. — Если этот дрозд на самом деле дориг, я могу превратить его обратно! Слова знаю! Ну что, сказать?

— Нет, не надо. Идем лучше домой, — дрожа, повторила Адара.

— Малявка! — бросил Орбан. — Гляди. — И он зашагал к птице, произнося слова и размахивая в такт мечом.

Ничего не произошло, потому что слова Орбан перепутал. И ничего бы так и не произошло, если бы услужливая Адара, которая терпеть не могла, когда ее брат выставлял себя дураком, не произнесла нужные слова за него.

Из выбоины вырвалась волна холодного воздуха, и брат с сестрой вздрогнули. Они так перепугались, что не могли шевельнуться. Отчаянно встрепенувшись в знак протеста, дрозд растворился в тумане, который был гуще и серее витавшей над Низинами вековечной дымки. Туман закрутился смерчем и сгустился в фигуру гораздо больше птицы. Это была бледная чешуйчатая фигура дорига — самого взаправдашнего дорига. Дориг стоял в выбоине, опершись на одно колено, и в ужасе глядел на них, обеими руками вцепившись в плетеную гривну зеленого золота, вроде тех, которые носили Адара и Орбан.

— Смотри, что ты натворила! — рявкнул Орбан на Адару.

Однако он тут же отметил про себя, что этот дориг не такой уж крупный. Ему рассказывали, будто дориги больше чем на голову выше взрослого человека, но этот доставал ему всего до подбородка. Да и на вид он оказался худой и хилый. Оружия при недомерке, судя по всему, не имелось, а самое хорошее во всем этом было то, что, раз уж ему сказали слова, он не мог ни во что превратиться до самого заката Светлого Солнца. Так что теперь доригу не обернуться ни волком, ни гадюкой.

Изрядно приободрившись, Орбан направился к выбоине, грозно размахивая мечом. Дориг, дрожа, поднялся и отступил на несколько шагов. Он был даже меньше, чем думал Орбан. И тогда Орбан ужасно расхрабрился. Он смерил чешуйчатое создание презрительным взглядом и заметил гривну, сверкавшую в бледных пальцах. Это была очень красивая гривна. Она была сделана в виде подковы, в точности как гривна Орбана, и из того же зеленого золота, но вдвое толще, и плетеные узоры на ней оказались на диво изысканные. Орбан различил в узоре слова, зверей и цветы. На концах гривны, там, где у Орбана были обыкновенные шишки, виднелись чуть ли не совиные головы. Не далее как вчера Орбана крепко выпороли за жульничество с гривной, которая была куда хуже этой. Он знал, что секрет изготовления таких узоров давным-давно утрачен. Еще бы доригу не трусить. Орбан застиг его на месте преступления с драгоценным древним украшением.