Голова Стефано шла кругом. Он не понимал, как мог быть таким слепым. Он так старался подавить собственные чувства, что не замечал страхов Анны, думая, будто отделается от нее простым обещанием.

Сейчас он понимал, что к ней испытывает.

– А потом ты увидела Кристину в нашей квартире, – тихо сказал он.

Анна обхватила руками колени и качнулась вперед:

– Я была в ярости. Я увидела в нашей квартире красотку, одетую в мой халат… Это был мой худший кошмар в жизни. Я хотела тебя обидеть. Я потеряла голову. На самом деле я тогда плохо соображала. Поэтому я так повела себя в зале заседаний. Мне так стыдно. Я не виню тебя за то, что ты отказался от меня. Я виню себя.

Каждое слово Анны казалось Стефано ножом в сердце. Как она может обвинять себя? Виноват он один. Если бы он не упивался своей оскорбленной и уязвленной гордостью, то заметил бы, что с его женой творится что-то неладное.

Но он не думал о ней. Он думал только о себе.

В конце концов Стефано заставил себя задать вопрос, ответ на который боялся услышать:

– Что случилось с ребенком?

– Через два дня у меня случился выкидыш. – Содрогнувшись, она уткнулась лицом в колени и снова разрыдалась.

Чувствуя себя так, будто ему врезали ногой в живот, Стефано притянул Анну к себе. На этот раз он позволил своим инстинктам взять верх. Он крепко обнял свою жену и прижался губами к ее волосам, сожалея о том, что не подберет слов, чтобы исправить ситуацию и остановить холодную агонию, поглотившую их обоих.

Она вцепилась пальцами в его пиджак, ее слезы намочили его рубашку.

– Ребенок был единственным, что помогало мне выживать. Я знаю, что покажусь тебе глупой, но я представляла нашего ребенка. Я уже планировала его жизнь.

– Я не считаю тебя глупой, – прервал он ее. Он тоже мог мысленно представить, каким будет их ребенок.

К его горлу подступила горечь, у него закружилась голова.

– Где ты была, когда… – Он не смог договорить.

– В номере отеля. – Она глотнула воздух. – Я переехала в отель, потому что не могла видеться с Мелиссой после нашей ссоры и не желала быть рядом с тобой.

– Ты была одна?

Она кивнула.

– А потом я, настоящая эгоистка, вернулась к своей сестре.

– Ты не эгоистка, – грубо ответил он.

Он поразился тому, что Анна пережила такой травмирующий опыт в одиночку.

Настоящим эгоистом был только он.

– Разве нет? Мне ненавистна мысль о том, что Мелисса встретится с нашей матерью.

– Нет, – возразил он. – Ты испугалась и растерялась. Ты потеряла обоих родителей, когда была совсем юной и нуждалась в них больше всего. Твой отец, мир его праху, оставил тебя не по своему выбору, а твоя мать сама решила тебя оставить. Неудивительно, что тебе трудно доверять женщине, которая должна была быть рядом с тобой, а вместо этого бросила тебя.

Если бы Стефано хоть раз позволил Анне открыться ему во время их брака, вместо того чтобы избегать любых разговоров на личные темы, то он узнал бы, как сильно повлияло на нее предательство матери. Он бы знал, насколько Анна уязвима, и позвонил бы ей в тот день вместо того, чтобы убеждать себя, будто она крепко спит и уже не ждет его звонка.

Стефано испугался. Он чувствовал, что привязывается к Анне. Он ждал предлога, чтобы оттолкнуть ее до того, как она отвергнет его, как делали все остальные.

В тот день она не спала. Она была в аэропорту, ожидая своего рейса, чтобы вернуться к нему домой с отличной новостью. Она нуждалась в нем.

Он крепче ее обнял.

– Мелисса заботилась о тебе? – спросил он.

– Мелисса всегда обо мне заботилась. – Анна подняла голову и посмотрела на него. – Она всегда была моей палочкой-выручалочкой, и ты прав: я испугалась, что ее потеряю. Мы с ней как-то ладили после ссоры, но нам было трудно. Мы наговорили друг другу обидных слов. Когда она уехала в Австралию, я не пожелала ей доброго пути. Она оставила мне записку с просьбой простить ее, хотя о прощении должна была умолять я, встав перед ней на колени.

– Анна…

– Нет, пожалуйста, не оправдывай меня. Мне уже не четырнадцать лет. Я всегда знала, как сильно Мелисса скучает по матери, но я это игнорировала. Я считала себя правой.

– Вероятно, ты это игнорировала потому, что не желала признаваться себе в том, как сильно ты скучаешь по матери тоже?

– Не говори этого, – возразила она.

– Должно быть, ты скучала по ней. Я всегда скучал по своей матери, хотя не знал ее.

– Правда?

В ее вопросе было столько удивления, что Стефано усмехнулся:

– Всю мою жизнь. И я скучал по отцу. Теперь я вспоминаю все годы, которые мы с ним потеряли, и думаю, что зря их прожил.

– А ты сожалеешь, что отрекся от своих родственников?

– Нисколько. Я никогда не буду с ними общаться, но моя ситуация отличается от твоей. Я никогда их не любил, и они никогда не любили меня.

После деда Анна была единственным человеком, который любил Стефано. Многие женщины утверждали, будто любят его, но он всегда знал, что они врут. Анна любила его искренне.

– Ты по-прежнему считаешь, что я должна повидаться с матерью?

– Ты ни за что не успокоишься, пока этого не сделаешь, я это знаю. Поговори с ней. Выслушай ее мнение. Признайся себе, что тебе необходимо общение с ней. Выясни, удастся ли вам выстроить отношения заново.

Анна молчала.

– Я могу поехать с тобой.

– Куда? – спросила она.

– К твоей матери. Я поеду, чтобы поддержать тебя.

Анна рассмеялась, но, когда она высвободилась из его объятий, он увидел, что по ее лицу текут слезы.

– Твоя поддержка требовалась мне пять недель назад. – Покачав головой, она вытерла слезы и выпрямилась.

– Позволь мне помочь тебе сейчас, – попросил он. – Меня не было рядом, когда…

– Да, тебя не было рядом. – Она буравила его сверкающими глазами. – И я не виню тебя. Я понимаю, ты испытал шок, когда к тебе заявилась твоя сестра и ты узнал правду о своем отце.

– Я не должен был отталкивать тебя.

– Нет, ты не должен был. Но я знала, какой ты, когда выходила за тебя замуж. Я понимала, что ты не умеешь прощать. Если человек нападает на тебя, ты вычеркиваешь его из своей жизни. Я нанесла тебе удар, унизив тебя, и я смирилась с твоим ответом.

– Я вел себя по-идиотски. Если бы я знал о том, что тебе пришлось пережить, я бы никогда…

– Это не имеет значения! – Она сделала глубокий вдох и осторожно встала. – Неужели ты не понимаешь, что все стало не важно? Наш брак распался, и мне пора научиться жить самостоятельно.