– Давай, – кивнул директор.

Томилин поднялся, прошел к компьютеру директора и вставил диск в каретку. Вскоре кабинет наполнили голоса Марченко и Руслана Дилялова:

– Кто он?

– Высокопоставленный офицер ФСБ…

– Как его фамилия?

– Не знаю…

– А как же ты открывал на его имя счета?

– Счета кодирован-ные…

– Ты точно не знаешь его фамилии?

– Точно.

– Но что-то тебе о нем известно? Ведь известно?

– Да… Завгаев обмолвился, что Басаев похвастался ему, будто этот русский раньше служил… служил…

– Где? Где он раньше служил? Ну?

– В… а-а… ф… е-е…

– Где? Говори громче! Не слышу!..

На этом фонограмма закончилась. Генерал Томилин вздохнул:

– Это все. Больше он ничего не сообщил. А вскоре вообще умер.

– Вот черт! – сокрушенно покачал головой директор. – Так что же он хотел сказать? «А», «ф», «е»… В АФБ?

– Я тоже так сперва подумал, – кивнул Томилин. – Но потом сообразил, что тогда бы Басаев не стал хвастаться этим Завгаеву. Что АФБ, что ФСК, что ФСБ – один черт. Чем тут хвастаться? В общем, я отдал запись спецам из оперативно-технического управления…

– И что?

– Они уверены, – вздохнул генерал Томилин, – что Турист хотел сказать «в „Альфе“.

– Что?

– Они считают, что предатель раньше служил в «Альфе», – повторил Томилин. – И я с ними согласен. Ведь тогда понятно, чем хвастался Басаев. Завербовать сотрудника элитного подразделения по борьбе с терроризмом – это дорогого стоит…

...

«Шифротелеграмма ь… от…

Совершенно секретно

Весьма срочно

Лично в руки

Начальнику ГУ контрразведки ФСБ

генерал-полковнику Томилину Н.А.

Настоящим довожу до вашего сведения, чем были вызваны мои самостоятельные действия, предпринятые без согласования с руководством.

Позавчера, непосредственно после получения оговоренной суммы в валюте от Ростовщика, со мной, майором Шадриным А.С., в экстренном порядке повторно вышел на связь агент Хасан-паша. Учитывая дефицит времени, я поместил деньги в камеру хранения одного из автовокзалов и отправился на встречу, послав об этом кодированное сообщение начальнику резидентуры подполковнику Гашкову И.С.

Вскоре со мной с нарушением правил конспирации связался по телефону полковник Марченко и в категоричной форме потребовал перенести встречу с агентом на более позднее время. Исходя из ситуации, я принял решение в одностороннем порядке прервать связь с Марченко Ф.Ф.

Прибыв на встречу, я узнал, что агент Хасан-паша чудом остался жив, поскольку предатель из Центра успел передать информацию о нем чеченцам. Также я узнал, что Турист вот-вот должен улететь в Лондон.

В сложившейся ситуации я самостоятельно принял решение о захвате Туриста с помощью Хасан-паши в аэропорту, поскольку на получение санкции руководства времени уже не было. Захват прошел успешно, Турист был доставлен по назначению, согласно плану операции «Стамбульский транзит».

После этого я предложил Хасан-паше провести инсценировку его гибели. После некоторых колебаний агент согласился. При проведении инсценировки я получил ранение, но в целом операция прошла успешно.

По имеющимся сведениям, турецкой полицией в настоящее время активно разыскивается сотрудник Стамбульского отделения Конгресса чеченского народа Равиль Забиуллин. Именно его в своих показаниях полиции Хасан-паша должен изобличить как нашего агента. Для большей убедительности Хасан-пашой передана полиции часть якобы брошенных при бегстве Равилем Забиуллиным денег (около 150 тыс. американских долларов), а также подслушивающее устройство, которым якобы пользовался Забиуллин.

Таким образом, в настоящее время агент Хасан-паша полностью выведен из-под удара и сохранен для будущей работы. Однако, поскольку предатель в Центре до настоящего времени не выявлен, использование Хасан-паши под прежним кодовым именем считаю крайне опасным. В связи с этим предлагаю провести следующие мероприятия:

1) направить за подписью подполковника Гашкова И.С. в Москву шифровку о разоблачении и бегстве агента Хасан-паши с меньшей степенью секретности, для дезинформации предателя.

2) работу с агентом временно приостановить.

3) в дальнейшем, при возобновлении связи, присвоить агенту кодовое имя Али-баба.

Подробный рапорт с детальным описанием позавчерашних событий будет направлен вам в рукописном варианте в одном экземпляре с диппочтой.

Замначальника Стамбульской резидентуры майор Шадрин А.С.»

– Ай да Шадрин, ай да сукин сын! – покачал головой генерал Томилин, дважды прочитав шифровку, подписанную майором.

В этот миг сбоку в ряду других зазвонил телефон прямой связи с директором ФСБ.

– Есть, товарищ генерал армии! – кивнул Томилин, сняв трубку и выслушав короткое распоряжение.

Несколько минут спустя он уже стоял с папкой на пороге кабинета директора.

– Разрешите войти?

– Входи, входи, Николай Афанасьевич! – приветливо кивнул директор.

Томилин прошел к столу, протянул руку.

– Здравия желаю!

– Здравия желаю. Садись, Николай Афанасьевич. Ты чайку не хочешь?

– Никак нет, товарищ генерал!

– А может, все-таки выпьешь? Чай у меня знатный, настоящий. Такой только в Китае и растет…

Тут уж генерал Томилин заподозрил неладное. Особого хлебосольства в рабочее время за директором ФСБ раньше не замечалось. Да и вообще генерал не помнил случая, чтобы в этом кабинете кто-то гонял с хозяином чаи.

– Что-то случилось, товарищ генерал армии? – взял быка за рога Томилин. – Никак на пенсию меня отправляете?

– Что-что? – удивился директор. – На пенсию? Не дождешься, Николай Афанасьевич! Работы невпроворот… Случиться ничего не случилось, я просто с тобой хочу поговорить неофициально насчет полковника Марченко. Точнее, насчет твоего рапорта о его переводе в оперативный резерв…

– Так… – вздохнул Томилин.

– Скажу тебе, Николай Афанасьевич, как оно есть. Открытым текстом. Был я только что на совещании в администрации президента. Доложил о текущих делах, ну и о результатах операции «Стамбульский транзит».

– И что? – нахмурился Томилин.