все с вами не в бить-бежать играем, — сказал Степан строго. — Вы уж напрягите извилины как-нибудь.

— Обойдем заставу, — хмуро сказал главный. — Патронов вот только мало у нас…

— Так ты же хвастался, что в стрельбе тебе равных не было, — усмехнулся Степан. — Вот и не трать зазря патроны-то. Один патрон — один фриц, все честно.

Это что же за добычу себе этот лже-поп хочет заграбастать? Я напряг память. Зря что ли целыми днями терся во дворце, развесив уши. Большую часть добычи отправляли товарным поездом. Но кое-что из добычи ехало в грузовиках. Как раз сегодня слышал перебранку насчет транспортного листа…

Стоп.

Буквально одним щелчком до меня дошло, к чему этот лже-Степан склоняет парней. К нападению на машину, которая везет золотую и серебряную утварь! Всякие ложки-вилки, солонки-ситечки. Общим числом — четыре малых ящика. И еще там цацки какие-то. Кто-то из музейных работников попытался золотишко прикопать в дворцовом парке, но не выдержал допроса и место указал. Фрицы добычу откопали, перебрали, пришли к выводу, что особой культурной ценности это все не имеет, зато вполне имеет ценность финансовую… Вот только охраны там было вовсе не полторы калеки, как втирал своим комсомольцам Степан.

Я тихо отошёл от окошка и вошел в развалины, перелез через завалы и спустился в помещение подвала. Вход в него скрыт, среди обломков смаху не найдешь. Неплохое все-таки убежище нашли себе комсомольцы.

Громко кашлянул, привлекая внимание. Разговор сразу затих, ребятки схватились за оружие.

— Свои, свои, — я чуть поднял руки, чтобы ни дай бог, не пальнули с испугу, оружием они разжились. — Пукалки опустите. Ну?

Парни убрали стволы, облегченно выдохнув. Я подошел к Степану, вывел его в соседний закуток, якобы уточнить еще раз детали по Янтарной комнате, сказал, дескать, скоро груз отправится, надо не прошляпить. Тот лишь кивал в ответ, его мысли витали где-то далеко, стопудово о сегодняшней операции думает гад.

Вот захватят ребятки золотишко и что? Он их убьет? Или опять лапши навешает? Сейчас его, что ли порешить? Ведь, по сути, для «ограбления» Янтарной комнаты мне Доминика и поп теперь не особо нужны в союзниках. После моей сегодняшней слежки за графом, они знают меньше чем я. Вот только если ему головенку сверну, комсомольцы на меня обидятся и пулями нашпигуют. Не убивать же их. Да и из оружия у меня только нож, да заточка. Ладно, пускай грабят грузовик, только я тоже там буду… Надо Яшку найти и задачи ему нарезать. Помощник мне сегодня пригодится.

— Ты что застыл? — вывел меня из раздумий поп.

— А?

— Я говорю, спокойной ночи. Пошел я ко сну готовиться.

Вот зараза. П*здит, как дышит. Спать он собрался. Ну-ну. Ни слова не сказал о сегодняшней вылазке с «молодой гвардией».

— Спокойно, — улыбнулся я и направился на выход.

* * *

— Ты чего так долго? — я запрыгнул в остановившийся в условленном укромном месте на окраине села «Опель».

— Ты думаешь так просто машину умыкнуть? — оправдывался Яшка.

— Ты же водителем за колонной закреплен.

— Я к грузовикам приставлен, они охраняются. Вот, пришлось у какой-то штабной крысы служебную угнать. Он водилу отпустил, а сам с нашим гауптманом шнапс трескает, в гости приехал Представляю его рожу, когда его разбудят и скажут, что машину сп*здили!

— Гони, Яков, гони, опаздываем уже, — я посмотрел на наручные часы.

— Успеем — полночь только. Ты говорил в час ночи только весь этот сыр-бор с нападением на грузовик начнется…

— А если грузовик раньше выехал? Заранее надо до места добраться. Этот попик молодых ребят на «гоп-стоп» подбил, только сказал им, что груз — патроны, да жрачка. Не в курсе они, что золото брать будут.

— А почему ты им сам не сказал?

— А кто мне поверит? Степа у них, считай, как замполит. В авторитете. Слушают они его, а меня пытать хотели при первой встрече. Вот и покажем им содержимое добычи на месте, там уже прения сторон попроще будет вести.

— Ага, понял твой план, — закивал Яшка, выруливая из села.

Дорога болтала автомобиль и норовила скинуть его на обочину, но Яшка уверенно гнал «Опель», не сбавляя скорости, даже на самых ухабистых поворотах.

Бах! Ба-бах! Бах! — загремели выстрелы. — Тра-та-та!

— Автомат! — стукнул я кулаком по панели. — Твою мать! Началось! Опаздываем, Яшка! Гони родной!

— Как могу, командир! — парень вцепился в баранку.

Деревья пытались «перебежать» нам дорогу, но Яшка ловко обруливал их, вычерчивая фарами в темноте свободный путь.

Выстрелы все ближе и реже. Не к добру. Неужели все? Так просто отбили грузовик?

Ни хрена не видно. Наконец впереди мелькнул свет фар удаляющегося грузовика.

— Не понял! — воскликнул Яшка. — Они его что? Не остановили?

Неприятное предчувствие кольнуло сердце.

— Не гони, смотри внимательнее, — я чуть ли не уперся головой в лобовое стекло. — Тормози! Видишь?

Я ткнул пальцем в тела на обочине. Скрипнули тормоза, и я выскочил из машины еще на ходу. Возле дороги вперемешку лежат тела немцев и комсомольцев.

— А кто тогда на грузовике уехал? — выдохнул ошарашенный Яшка.

— Я, кажется догадываюсь, — процедил я сквозь стиснутые до зубы.

Где-то сбоку раздался стон. Я поспешил на звук.

— Живой! — воскликнул Яшка.

Это был комсорг. Лежал на спине и силился открыть глаза. В груди две дырочки. Ручейки крови вытекали из них, унося жизнь и питая ненасытную землю.

— Он… Он… — пробормотал раненный. — Он нас предал… Саша, прошу, скажи ребятам, пусть догонят. Это был Степан. Он в меня выстрелил, это был он. Я точно видел.

Парень замолчал, лишившись на какое-то время сил, лишь смотрел на меня глазами, полными мольбы и страданий.

— Пусть его догонят… — кашлянул он кровью и поморщился от боли.

— Никто не выжил, — тихо ответил я. — Некому говорить…

— Что?..

— Я сам догоню его.

— Ты? Ты разве не с ним?

— Нет.

— Тогда кто ты?

— Красный Вервольф.

Глаза комсорга расширились от удивления, он явно обо мне слышал, а потом на лице застыла блаженная полуулыбка.

— Тогда ты его точно догонишь, — еле слышно пробормотал он.

— Обещаю…

Комсорг что-то силился сказать, но на выдохе вдруг застыл. Глаза его смотрели в черное небо неподвижными стекляшками.

— Ссука! — я вскочил на ноги, скрипнув зубами. — Не успели!

— Прости, дядь Саш! Это я виноват! — бил себя кулаком в грудь Яшка. — Я не мог машину быстро раздобыть.

— Никто не виноват, война виновата, — прохрипел я, забирая у трупа фрица автомат. — Поехали, поговорим с этим гадом.

— Тут одна дорога закивал Яшка. Не уйдет.

Он тоже вооружился, но взял пистолет. Такое оружие ему привычнее.

Мы вскочили в «Опель». Мотор рыкнул, и машина устремилась в темноту туда, где совсем