— Хочешь поработать над этим, будешь работать официально. Возникнет необходимость, немедленно переключишься на свою работу.

— Без проблем.

Тут запищала ее рация, и Ева взглянула на определитель.

— Пибоди, введи Бакстера в курс дела. Меня вызывают к Уитни, я должна представить ему отчет.

Майор Уитни сидел за письменным столом. Еве показалось, что вид у него усталый. Что ж, неудивительно с учетом того, какое бремя ему приходилось нести на своих широких плечах.

Седина щедро припорошила коротко остриженные темные волосы, подчеркивая кофейный цвет его широкого мужественного лица. Майор молча следил за ней взглядом, пока Ева излагала ход и детали следствия.

— Конфискованные данные охраняются?

— Да, сэр. Детективы Пибоди и Бакстер начали поиск. Капитан Фини обеспечивает контроль над электроникой с помощью детектива Макнаба.

— Другие возможности?

— Сэр?

— Вы исследовали вероятность того, что преступление было совершено по личным мотивам? Ревность?

— Я не исключаю такой возможности, майор, но она не находит никаких подтверждений. Все улики указывают на то, что это двойное убийство мотивировано некими сведениями, которые первая жертва обнаружила на вверенном ей участке работы в компании.

Уитни мрачно кивнул:

— Вы осознаете, насколько конфиденциальны данные, оказавшиеся в распоряжении департамента?

— Да, сэр.

Он продолжал сверлить Еву взглядом.

— А осознаете ли вы, насколько уязвимым стало ваше собственное положение после того, как вы получили доступ к этим данным?

— Мое положение, майор?

— Вы замужем за могущественным бизнесменом у него есть свои интересы во многих отраслях промышленности и финансов. И в этих своих интересах он наверняка конкурирует или конфликтует с лицами, чьи счета сейчас оказались в вашем распоряжении.

В груди у Евы образовалось маленькое огненное ядрышко.

— В моем распоряжении находятся возможные вещественные улики.

— Не будьте наивной, Даллас.

— Вот уж наивной я никогда не была. Я ведущий следователь по делу о двойном убийстве, ищу улики, свидетельствующие о мотивах и причастности к убийствам лиц из окружения жертв. Мне не нужна закрытая информация о конкурентах по бизнесу моего мужа. Меня это не интересует.

— Существуют опасения, что, если эти данные попадут к нему в руки, он может использовать их против своих конкурентов.

Огненное ядрышко взорвалось.

— Ему не нужна моя помощь для успешной конкуренции в бизнесе. И он не стал бы идти по трупам двух ни в чем не повинных молодых людей, чтобы увеличить свою прибыль. При всем моем уважением к вам, сэр, — в голосе Евы не было и намека на упомянутое Уважение, — намекать на нечто иное — это оскорбление для него и для меня.

— Речь идет не о лишних долларах, а о возможности заработать миллионы. А может, и больше, чем миллионы. Да, это оскорбительно. Но я должен был сказать вам об этом, чтобы мы друг друга правильно понимали. Если информация, в данный момент находящаяся в вашем распоряжении, будет использована каким-либо способом, не имеющим отношения к вашему расследованию, ответственность ляжет на вас, на этот отдел, на этот департамент.

— Мое понимание ответственности перед жертвой перед жителями Нью-Йорка и перед этим департаментом всегда было и остается предельно ясным. — Теперь это было уже не ядро, это был огненный поток, лава. — Если у вас есть какие-то сомнения в моей ответственности или в моей способности исполнять свои обязанности, вы не только обязаны отстранить меня от следствия, вы должны потребовать вернуть вам мой жетон.

— Хочешь злиться — злись, — сквозь зубы пробормотал Уитни. И добавил официальным тоном: — А теперь, лейтенант, возвращайтесь к своей работе.

Ева повернулась на каблуках, изо всех сил стараясь удержать бушующую в груди бурю, не дать ей выплеснуться наружу. Сдержаться полностью ей не удалось. Она рванула на себя дверь и обернулась.

— Я вам не марионетка Рорка, черт побери! — рявкнула она и захлопнула за собой дверь.

Она принесла свое бешенство с собой в отдел убийств, в конференц-зал. Пибоди собиралась отпустить какое-то веселое замечание, но стоило ей взглянуть в лицо Еве, как это желание испарилось.

— Лейтенант, — сказала она вместо этого, — Бакстер взял на себя работу по Байсону. Мы пока не нашли никаких пересылок к нему из записей Копперфильд.

— Будем искать дальше.

— Макнаб с электронного фланга сообщает, что некоторые файлы были стерты с жесткого диска в компьютере Копперфильд.

— А что, детектив Макнаб теперь отчитывается перед вами, детектив Пибоди? Может, за последние двадцать минут произошло переподчинение, а мне не доложили?

Хорошо зная этот тон, Пибоди постаралась ответить как можно ровнее.

— Детектив Макнаб исходил из предположения, что мы работаем вместе, лейтенант, как здесь, так и в полевых условиях. Зная, что вы ушли к майору, я приняла его рапорт и теперь докладываю вам.

— Я в ОЭС.

И Бакстер, и Пибоди многозначительно закатили глаза у нее за спиной. К счастью для их душевного и физического состояния, им хватило быстроты реакции, чтобы вернуть глаза на место и устремить их на работу, когда Ева повернулась волчком.

— Никто не входит в эту комнату и не приближается к этим файлам без моего разрешения. Ясно?

— Слушаюсь!

Когда дверь захлопнулась, Пибоди, присвистнув, заметила:

— Ее больно укусила крайне зловредная муха по имени Уитни.

Ева ворвалась в ОЭС и вихрем пролетела по компьютерной лаборатории, разыскивая Макнаба. Он корпел над рабочим компьютером Копперфильд, а рядом с ним трудились несколько детективов электронного отдела.

— Ты должен всю работу по этому делу проводить в герметичной кабине.

— А? Что? — Он стащил с себя наушники.

— Отныне это дело проходит под Синим кодом. Герметичная кабина, устные отчеты. Только для посвященных.

— Хар-р-рашо. — Макнаб отступил на шаг, словно почувствовал исходящий от нее жар и побоялся обжечься. — Я нашел несколько удалений. Они были…

— В герметичную кабину, — прикрикнула на него Ева — Живо!

— Слушаюсь. Но мне понадобится несколько минут на перезагрузку.

— Вот и начинай.

Она покинула лабораторию так же стремительно как и появилась в ней, свернула и вошла в кабинет Фини. Он сидел за столом, строчил по клавиатуре, как из пулемета, и напевал себе под нос.

Время от времени он приговаривал:

— Почти поймал тебя, ублюдок.