Мастер лютой завистью позавидовал викингам, которых сам же послал в сторону Кировска и Петрокрепости на разведку. Они договорились, что те с реки осмотрят берега, а потом по течению нагонят основную группу. Местом встречи назначили Володарский мост: Костя никак не верил, чтобы этакое сооружение вместе с развязками и насыпями могло исчезнуть, не оставив никакого следа. Теперь викинги в одних рубашечках преспокойно сидят в лодке на лавках, а он вместе с остальными ратниками пешком с рюкзаками и в доспехах мается. Нет бы наоборот сделать!

Хорошо хоть никто из людей пока не роптал. Все успели понять, что с окружающим миром случилось нечто неординарное, и попытка вернуться назад, в город, выглядела единственным разумным решением.

По инерции многие из участников фестиваля пошли назад еще в старинной одежде — сарафанах, шароварах и свободных рубахах. Люди в джинсах и жилетках, Игорева племянница в алом коротком платье в походной колонне выглядели инородными пятнами. Однако Росин подозревал, что очень скоро все изменится: на жаре многие предпочтут теплым штанам короткие шортики, женщинам надоест путаться ногами в длинных подолах — и все переоденутся в привычные тряпки.

Неутомимые индейцы в своих легких тапочках и без доспехов все дальше отрывались вперед. Колонна менее привычных к дальним переходам, тяжело нагруженных членов реконструкторских клубов и их по-праздничному одетых родственников изо всех сил старалась расширить шаг, но получалось плохо. Часа через два с такой любовью сделанное вооружение надоело все до чертиков, и если его не начали разбрасывать по сторонам, то только потому, что снимать доспех — дело достаточно долгое.

Уходя с луга у деревни Келыма, они с Немеровским пожалели бросить казенные армейские палатки и казавшиеся на тот момент легкими раскладушки. Но если палатки удалось всучить приехавшему налегке лекарю Юшкину, могучему Юре Симоненко и безотказному Игорю Картышеву, то раскладушки пришлось тащить самим. И теперь эта мысль казалась Росину не такой удачной. И вообще — давным-давно объявлять привал. Вот только среди ивовых, березовых и липовых зарослей пока не проглядывало ни одной полянки. А если и проглядывала — под ногами тут же начинала чавкать вода.

Через четыре часа непрерывного движения впереди опять открылась река.

— Ижора! — с облегчением узнал ее Немеровский. — За мостом всегда была автобусная остановка. Номер маршрута не помню, но до метро довозил.

Моста на Ижоре не оказалось, зато сквозь прозрачную воду хорошо просматривалось дно. Речку перешли у самого впадения в Неву — глубина там оказалась не намного выше колен. Затем поднялись по тропе под густые березовые кроны и — оказались на широкой поляне. Неподалеку, прячась под кронами вековых лип, стояло несколько низких темных избушек, чуть в стороне протянулись вскопанные грядки. Но самое главное — справа, метрах в пятидесяти от реки, высоко в небо закинула крест деревянная часовня.

— Кричи: «привал!», не то все сами упадут, — предложил Немеровский и первым рухнул на траву. По его примеру люди, выходящие из березовой рощицы, тут же избавлялись от поклажи и укладывались рядом.

Росин тоже бросил раскладушку, скинул поверх ее «Ермака», и сел, приходя в себя после долгого перехода и наблюдая за действиями индейцев. Те уже успели развести костер, подвесить над ним тросик и развесить над огнем свежую рыбу. По мере приготовления, одна порция снималась и раздавалась членам племени, а вместо ее подвешивалась другая — неподалеку, в окружении жадно кудахтающих коричневых, пегих, черных в белую крапинку, темных с синим отливом кур индейские женщины потрошили и чистили улов, разбрасывая внутренности пернатым проглотам.

Костя вздохнул, поднялся и направился к сидящим у огня вождям Длинное Перо и Мягкая Лапа.

— Давно вы уже здесь, — мастер опустился рядом.

— Не очень, бледнолицый, — кивнул Длинное Перо.

— Мы думали, раньше вечера вы нас не догоните, — улыбнулся Мягкая Лапа.

— Откуда уловчик?

— Молодежь корзину с рыбой у одного из сараев нашла. Поскольку дичи по дороге не встретилось, мы позволили себе одолжить улов. Если хозяева появятся, мы заплатим.

— Кур трогать не стали?

— Куры, это другое дело, — покачал головой Мягкая Дапа. — У них хозяева есть, их выращивают специально, к празднику подгадывают, или к сезону. Среди них любимые есть, у них имена бывают. А рыба, она рыба и есть. Сегодня одну из реки вытянул, завтра другую.

— Значит, говорите, хозяев в домах нет? — перескочили мысли Росина на другую тему.

— Нет, бледнолицый, — подтвердил вождь. — А твоим людям мы сейчас тоже рыбы испечем. Вчера вы нас кормили, сегодня мы вас покормим.

— Спасибо, — кивнул, поднимаясь, мастер. Если с него сняли проблему с питанием хотя бы на время привала, это уже хорошо. Без рюкзака и раскладушки на плечах Росин чувствовал себя достаточно легко, а потому поддался любопытству и направился к окруженным сараями домам.

Жилища в этой деревушке мало отличались от тех, что стояли в предыдущей. По счастью, здесь не лежало мертвых тел, не растекались лужи крови. В избушках с низкими закопченными потолками посередине стояла печь, сложенная из вмазанных в глину крупных камней. Деревянный стол из грубо оструганных досок, несколько скамеек и табуретов. Рядом с печью аккуратной горкой лежала груда поленьев, а рядом — охапка хвороста. Сбоку от двери стояла большая кадушка с водой. В соседнем доме не то что дрова лежали — сама печь оставалась теплой, а в топке поигрывали красными искорками не прогоревшие угли. Похоже, обитатели деревни бесследно испарились считанные часы назад, прихватив самые ценные из вещей и крупный скот — вот только куриную стаю собрать не успели.

Тем временем переведшие дух путники успели сбросить с себя одежды и брони, и забрались в реку, с шумом и гамом брызгаясь друг на друга, ныряя, плавая, устраивая шумные прыжки в воду с нависшей над течением плакучей ивы. Росин заглянул в часовню. Как он и ожидал, внутри не имелось ни иконостаса, ни книг, ни вообще хоть чего-нибудь ценного: гулкое пустое помещение с дощатой трибуной примерно посередине, и все.

Костя махнул на поиски примет нового мира рукой, разделся, забрался на шершавый ствол ивы и «бомбочкой» рухнул в Неву. Холодная вода освежила, вернула утраченные за время длинного перехода силы. Росин лег на спину и неторопливо поплыл против течения, позволяя реке смыть пот, грязь, усталость. Спустя несколько минут он встал на ноги, повернулся к берегу — оказалось, что Нева сильнее, и снесла его вниз метров на двадцать.

Мастер выбрался на сушу, улегся в траве, подставившись жарким лучам. Вскоре рядом присел Немеровский:

— Луку хочешь?

— М-м? — приподнял голову Росин.

— Вот, собрал немного на грядках. Витамины. Да еще пару лещей индейцы от щедрот своих отстегнули. Так будешь?

Росин уселся, и они с Мишей принялись за трапезу. Рыбу варау готовили несоленую, и свежий ядреный лук оказался как нельзя кстати. На запивку Немеровский достал заныканные еще с позавчерашнего дня две бутылки «Тархуна» — и обед оказался вполне сытным и вкусным.