порядок. Весь данный документ, так же как и вся политика федеральной власти, что уже не раз мною указывалось на этих страницах, основывается на мысли о том, что все мы окружены угрозами, от которых народ нужно защищать:

…позволяет народу России своевременно и эффективно реагировать на новые вызовы и угрозы… (п. 8)

…для противодействия социокультурным угрозам национальной безопасности Российской Федерации… (п. 9)

…усиление защищённости российского общества от угроз и рисков для традиционных ценностей (п. 21).

Что вообще такое постоянная боязнь угроз, которая так отчётливо прослеживается в политике федеральной власти и направляющей жизнь общества интеллектуальной дискуссии? Это и есть вера в бесов, о которой говорилось в первой части этой работы. Это вера в мир, полный опасностей, а не в мир, полный возможностей. Это представление о мире как о распадающемся на части конгломерате несвязанных и враждующих друг с другом частей, а не вера в мировую гармонию и единство. Можно ли с таким мировоззрением построить что-то прочное, светлое и истинно привлекательное?

В данной концепции плохо ещё и то, что угроза осознаётся как исключительно внешнее влияние, не связанное с пороками самого российского общества:

…осознанию гражданами необходимости сохранения и укрепления традиционных ценностей в условиях глобального цивилизационного и ценностного кризиса… (п. 11)

Даже если весь мир вокруг меня будет рушиться, то это никак не повлияет на моё собственное душевное состояние. Если я во что-то верю, то я верю в это несмотря ни на что, а всё происходящее вокруг лишь утверждает меня в моей правоте. Если я ни во что не верю, то даже в мирное время всё окружающее меня – хаос, кризис и «театр абсурда». Проблема российского общества в самом российском обществе, а не в окружающем мире, в отсутствии ценностной базы и твёрдой системы координат. Рассуждая иначе, мы выстраиваем свою идейную базу исходя из текущей геополитической конъюнктуры, а не исходя из потребностей собственного народа и особенностей его исторического пути.

Что касается самих традиционных ценностей, того, что это такое и что они в себя включают, говорится в пунктах 4 и 5 данного указа:

Традиционные ценности – это нравственные ориентиры, формирующие мировоззрение граждан России, передаваемые от поколения к поколению, лежащие в основе общероссийской гражданской идентичности и единого культурного пространства страны, укрепляющие гражданское единство, нашедшие своё уникальное, самобытное проявление в духовном, историческом и культурном развитии многонационального народа России.

К традиционным ценностям относятся жизнь, достоинство, права и свободы человека, патриотизм, гражданственность, служение Отечеству и ответственность за его судьбу, высокие нравственные идеалы, крепкая семья, созидательный труд, приоритет духовного над материальным, гуманизм, милосердие, справедливость, коллективизм, взаимопомощь и взаимоуважение, историческая память и преемственность поколений, единство народов России.

Этот перечень, если рассматривать указ президента как целостную идеологию, как способ формулирования ориентиров развития общества, не может не смутить. Значительная часть указанных «традиционных ценностей» – это не столько высокие идеалы, сколько элементы хорошего воспитания (достоинство человека, патриотизм, историческая память и преемственность поколений, взаимоуважение, крепкая семья и прочее). Каким образом в этот список попал коллективизм совершенно неясно – такова ценность восточных народов. Достаточно посмотреть на многотысячные ряды одинаково подтянутых и аккуратных китайцев в идентичных медицинских масках на заседании Всекитайского собрания народных представителей, чтобы понять, что такое настоящий коллективизм. Для нас же это не так: в русской истории очень сильно индивидуальное начало. Россия – страна самородных талантов, а талант – это всегда одиночество и индивидуализм, и кому как ни Владимиру Владимировичу это понимать. Утверждение, что права и свободы человека и гуманизм представляют собой исконно русские традиционные духовно-нравственные ценности, есть не более чем притворство. Здесь мы абсолютно точно имеем дело с западными заимствованиями, безусловно полезными и необходимыми, но их появление в данном списке говорит о том, что мы имеем дело не с «передаваемыми от поколения к поколению» ориентирами, не с выражением самобытного пути России, а только с перечнем тех ценностей, которые сегодня были сочтены нужными для обеспечения единства российского общества. Это профанация всей идеи создания духовной базы русского народа, если действительно такая цель стояла перед авторами документа.

Строки, приводимые далее, – свидетельство прямой конфронтации, констатация состояния войны, объявленной неизвестно кем и по какому поводу:

Угрозу традиционным ценностям представляют… действия Соединенных Штатов Америки и других недружественных иностранных государств, ряда транснациональных корпораций и иностранных некоммерческих организаций… (п. 13).

Особенно важны эти строки в свете понимания того, что такое «традиционные ценности», определение которым приведено выше. То есть действия США и ряда других стран прямо направлены против фундамента российского общества, а значит квалифицируются как прямое нападение на Россию. Почему же война объявляется указом президента без согласования с кем-либо? Почему В. В. Путин не вышел на трибуну Совета Федерации, не высказал свою точку зрения на происходящее и не потребовал официального объявления войны Соединённым Штатам Америки? Чего мы боимся? Объявление войны – это не обязательно ввод войск куда бы то ни было и ядерный апокалипсис, но осознанное и принятое обществом положение дел. Почему же мы подчиняемся постмодернистской логике и ведём войну делая вид, что её нет? Если угроза так страшна, то нужно перестать делать вид, что её нет. Если угроза не так страшна и мы можем продолжать жить своей жизнью, то почему данная ситуация квалифицируется как война, как угроза для всей страны со стороны конкретных государств? По моему мнению, концепция «гибридной войны» есть не более, чем попытка создать проблему там, где её нет, это неспособность людей договориться друг с другом, действовать прозрачно и понятно для всех. Это попытка власти начать войну с Западом в ситуации, когда общество этой войны не хочет и причин для неё не видит. Это свидетельство убеждённости власти в том, что она лучше знает, что нужно народу, чем это в состоянии осознать сам народ.

Из второго раздела документа – «Оценка ситуации…» – стоит привести ещё пару любопытных цитат:

Идеологическое и психологическое воздействие на граждан ведет к насаждению чуждой российскому народу и разрушительной для российского общества системы идей и ценностей… (п. 14)

Деструктивное идеологическое воздействие на граждан России становится угрозой… (п. 15)

Всё это не более чем параноидальная агрессивная пропаганда, попытка убедить себя и окружающих в наличии непосредственной угрозы со стороны деструктивных сил. Но видеть вокруг себя распространяющиеся и всё себе подчиняющие вредные идеологии, противопоставлять им другую идеологию – значит иметь идеологизированное мышление. Всё это не шаг вперёд, а два шага