с молоком. Пар и газообразный винилхлорид удалялись с помощью машины, называемой дегазатором, и партия переправлялась в здание F, где ее обезвоживали в центрифуге , пропускали через роторную сушилку, упаковывали в мешки, укладывали на поддоны и отправляли на склад для отправки. В это время в E-2 произошла утечка винилхлорида. Сигнализация срабатывала при 5 частях на миллион, что является законодательно установленным кратковременным пределом, и в этот момент по внутренней связи объявляли об этом, и лаборант отправлялся с установленным на спине датчиком, чтобы найти источник. Нередко показания счетчика подскакивали, указывая на то, что сломанные насосы или вышедшие из строя прокладки извергают большие концентрации канцерогена. Одним из техников, проводивших отбор проб летом 1978 года, была девятнадцатилетняя Диана Клайн, сезонная сотрудница, чей отец, Рэй, работал на заводе в сфере технического обслуживания. В результате ее вылазок в Е-2 она регулярно общалась с Гарри, который в то время был известен, несколько несправедливо, своими гулянками, вспыльчивым характером и общей неуверенностью в себе. Они подружились, несмотря на несхожее воспитание: Гарри был недисциплинированным, из неблагополучной семьи; Диана, прилежная ученица, была близка с родителями и входила в школьную команду по библейской викторине.

Тем летом Ниагарский водопад попал в новости не по своей воле. Репутация города уже пошатнулась после того, как в 1956 году серия обвалов практически уничтожила электростанцию Шёллкопф, а такие компании, как Union Carbide и Carborundum, начали увольнять рабочих в начале 1960-х годов. "Большая часть центра города выглядит старой и усталой", - писала в 1963 году газета New York Times, анонимно цитируя нескольких горожан, чтобы они могли свободно выразить свое уныние. "Мы уже давно катимся вниз по склону", - заметил один из местных банкиров. Четыре года спустя торонтская газета "Глоб энд Мейл" использовала собственные слова Агентства по обновлению города Ниагара-Фолс, охарактеризовав город как "дряхлый, заброшенный и не вдохновляющий". В начале 1970-х годов мэр Э. Дент Лэки, бывший методистский священник, известный своей жизнерадостностью, воскликнул в беседе с репортером Associated Press: "Мы все сносим и строим заново, но, о Боже, какая это была борьба!" Ходили разговоры о строительстве первого в мире вращающегося отеля (этого не произошло) рядом с Американским водопадом и о проведении Демократического национального съезда 1976 года (опять же, нет). Восемьдесят два гектара земли в центре города были сровнены с землей, а центр съездов, спроектированный Филипом Джонсоном, обрел форму, но ожидаемый эффект так и не был реализован. Ходили слухи о подкупе и закулисных сделках.

В 1978 году газета Niagara Gazette опубликовала серию статей об опасных отходах, захороненных под каналом Любви в нескольких кварталах от реки Ниагара, - "полноценный экологический кризис", как назвал это событие репортер Майк Браун. Компания Hooker Chemical, приобретенная Occidental в 1968 году, с 1942 года сбрасывала экзотические шламы и отходы в недостроенный канал, полагая, что глинистая почва не даст ядам улетучиться. В 1950-х годах на свалке были построены дома и школа. В глину были врезаны ливневые канализации, а строительство дорог в конце 1960-х годов еще больше нарушило структурную целостность свалки. К концу 1970-х годов домовладельцы стали жаловаться, что химикаты просачиваются в их подвалы, а проливные дожди разрушают те немногие барьеры, которые еще оставались на пути безудержного загрязнения. "На задних дворах можно было видеть, как ржавеют бочки для утилизации отходов", - писал Эккардт Бек, в то время региональный администратор Агентства по охране окружающей среды в Нью-Йорке, после осмотра территории. "Деревья и сады чернели и умирали. Один плавательный бассейн был вырван с корнем и теперь плавал в небольшом море химикатов".

Лоис Гиббс, выросшая в замкнутом Гранд-Айленде, штат Нью-Йорк, и ее муж Гарри переехали в Лав-Кэнал в 1974 году вместе со своим маленьким сыном Майклом. Это был район ранчо, где большинство мужчин работали на заводах - Гарри Гиббс на Goodyear, а большинство женщин сидели дома и воспитывали детей. У Гиббсов родилась дочь Мелисса, и они влились в ритм района, привыкшего к сменной работе: с 15:00 до 23:00, с 23:00 до 7:00, с 7:00 до 3:00. Люди следили за детьми друг друга, ездили на машинах и сотрудничали в других сферах. Школа на 99-й улице была в центре всего этого. Здоровье Майкла ухудшилось, когда он заканчивал там детский сад весной 1978 года; у него появились астма, судороги, проблемы с печенью, мочевыводящими путями и иммунной системой. Его мать была взволнована, но не связывала все это с химикатами с разваливающейся свалки. Потом она начала читать статьи Брауна в "Газетт" и уловила связь. Гиббс преодолела свою природную застенчивость и стала председателем Ассоциации домовладельцев Лав-Кэнала, которая требовала закрытия школы и переселения жителей. Она ходила от двери к двери, собирая подписи под петицией, и, случалось, ее отталкивали. 2 августа 1978 года комиссар по здравоохранению штата Нью-Йорк Роберт П. Уолен объявил чрезвычайное положение, приказав закрыть школу и рекомендовав беременным женщинам и детям до двух лет эвакуироваться из района. Через пять дней Джимми Картер объявил о выделении средств на переселение 239 семей, живших в первых двух рядах домов, окружавших свалку; тем, кто находился за пределами этого кольца, включая Гиббсов, было сказано, что они не подвержены риску, и они не получили такой помощи, несмотря на данные о чрезмерном количестве врожденных дефектов - лишние пальцы рук и ног, двойной ряд зубов, выкидыши и мертворождения. В мае 1980 года Картер отменил это решение, и еще 710 семей получили право на субсидированное переселение. В декабре того же года, незадолго до ухода с поста президента, Картер подписал закон о всеобъемлющем экологическом реагировании, компенсации и ответственности - инициативу по очистке токсичных отходов, более известную как закон "Суперфонд", который стал самым известным наследием Канала любви. Лоис Гиббс, которая в 1981 году основала правозащитную группу под названием "Центр здоровья, окружающей среды и справедливости", утверждает, что был еще один не менее важный, но менее обсуждаемый результат: открытие того, что воздействие низких уровней химических веществ со временем может нанести серьезный ущерб человеческому организму. До "Канала любви", сказала мне Гиббс, большинство людей верили в то, что "решение проблемы загрязнения - это разбавление". На пике кризиса ее муж сказал в интервью газете Gazette, что "в Goodyear он чувствовал себя в большей безопасности, чем в собственном доме". По крайней мере, в Goodyear я был уверен в том, каким химикатам подвергаюсь".

Летом 1979 года, когда разворачивалась интрига с каналом Любви, Диана Клайн вернулась в компанию Goodyear в качестве штатного сотрудника лаборатории, оставив учебу в