сотрут память, заставят говорить, что им надо. В этом месте Хусан хотел было покрутить пальцем у виска, но вспомнил, что его никто не видит, продолжил: «Психически больной человек, что с него взять». За каждого "подозрительного" мальчика двенадцати лет, с русской внешностью он платил хорошие деньги, но при одном условии, что сопровождающие будет умерщвлены. Он не хотел ни свидетелей, ни мести. Наверное, предполагал, что по ошибке могут пострадать настоящие родители. Что делал с ребятишками, которые оказывались не теми, доподлинно не известно. Одни говорили — расходятся по семьям в Черкесске, другие, что развозят по ближайшим анклавам, а иные, что определяют в специнтернат растить фанатиков. Подводя черту под своим рассказом, Хусан повторил высказанную ранее мысль в развернутом виде:

— Те "охотники за головами", которые тебя и твоего друга привезли в санаторий, скорее всего, откопали Максимку. Он выжил, поэтому один из них вернулся выполнить условие сделки, но по ошибке убил Ёрика, прикорнувшего на твоем месте. Тебя к этому моменту Шира перенес в карцер. Я не думаю, что твой попутчик утаил ваше намерение посетить Черкесск. "Поставщик" не стал рисковать и вернулся за вами. Почему не убили твоего друга? Не знаю. Но он забрал его, может, по дороге допросят с пристрастием и потом кокнут. Это золотое правило — убить взрослого, кто окажется рядом с ребенком, иначе убьют обманщика.

Когда Хусан закончил с умозаключениями, все, кроме Андрея уже спали. Старик тоже скоро захрапел, вот только Андрей никак не мог сомкнуть глаз. Положа руку на сердце, он почти попрощался с Максимом. Как бы ни хотелось верить в чудо, понимал, что под лавиной выжить невозможно. Тем более своими глазами видел, как снежное цунами поглотило сына, лично испытал силу стихии. Постепенно мысли стали работать в другом направлении. Конечно, и ранее подумывал о побеге, но не с такой яростью. Постепенно план складывался, и первым пунктом, как не крутил — сбор информации. Получить ее мог от сокамерников и личных наблюдений.

Сон оказался беспокойным и кратковременным. Всю оставшуюся ночь видел лавину, поглощающую Максима, раз за разом, снова и снова тот утопал под тоннами снега. А под утро явилась Лена. С молодым двадцатипятилетним лицом, с мягкой, спокойной улыбкой, с теплым взглядом. Она подошла к нему и, глядя в глаза, погладила по руке. Андрей ощутил это прикосновение очень реально, словно вовсе не спал…

Громкие удары в дверь разогнали сон, выдернули Андрея в холодную темноту камеры. Под потолком вспыхнула мутная лампа.

— Подъем, черти! — орал Пидрола. — Обвал! Все за лопаты! Шевелитесь, твари!

Глава 12. Охота

Пока Андрей спускался с койки, надевал обувь, все время чувствовал прикосновение жены. Ощущение мягкой, теплой ладони у себя на руке не исчезало. «Это знак. Она благословляет».

Их провели через отель к главному входу. Огромная снежная арка обвалилась, засыпала большой горой середину площадки и ступени. В дыру виделось серое небо, порошил проклятый снег.

Все надсмотрщики были здесь. Шира с помповым дробовиком на плече распоряжался, указывая пальцем, кому, где копать и куда вывозить снег. Слева от него, привалившись плечом к колонне, зацепив большими пальцами ремень, вальяжно стоял Свист. Пидрола с вертикалкой занял пост у выезда из тоннеля и постоянно матерился на тяговых, подгонял пинками. Поодаль кавказец с охотничьим карабином «Сайга», закинув ноги на руль, лежал на сиденье снегохода, из-под козырька кепи, как из засады следил за выгрузкой.

Андрей не сомневался, что уйти на открытом склоне от быстрого "снежика", а тем более от пули не удастся. Попытку побега отложил, зато снегоход привязал к плану накрепко. Внимания привлек заселивший склон редкий ельник, сгущающийся к вершине. Деревья, засыпанные снегом до середины, а где и выше были пышными, в их кронах вполне можно укрыться. Также на руку играл непрекращающийся снегопад и отсутствие собак. Из чего выходило — след малозначимый фактор.

Большими лопатами насыпали снег в короб, сшитый из оцинкованных листов с загнутой передней частью, и оттаскивали через широкий тоннель наружу. Там его спускали метров на сто наискось по склону, стопорили боком и опрокидывали.

Работали весь день с коротким перерывом на обед. После отбоя уставший Хусан не стал отвечать на вопросы Андрея, отвернулся к стене и скоро захрапел. Остальные также не были расположены к разговорам. Камиль так и вовсе послал к глубокой пропасти.

Громче всех храпел Влад. Андрей с трудом, но все же заснул. Да и не сон это вовсе был — сплошное мучение. То с Максимом не успевали на поезд, который увозил Ксеню с Леной, то падал с высоченной трубы, на которую они зачем-то забрались, то снова Макса хоронила лавина. Просыпался, забывался, и все повторялось.

После скверного завтрака (чай и хлеб), их снова погнали расчищать тоннель. К мужчинам присоединились Гульнара — бывшая уборщица, и Светлана. Андрей заметил, как супружеская пара старательно избегает встречаться взглядами. Иван с Толиком под присмотром Свиста отправились рубить тонкие длинные деревья, чтобы потом перекрыть ими дыру и растянуть поверх тент. После чего снег сделает свое дело, и целостность убежища будет восстановлена.

Происходит что-то нехорошее, Андрей поняли по крикам со стороны леса. С Камилем в этот момент тянул пустой короб к тоннелю. Остановились и смотрели, как из-за горы выплывает "кальмар". На светлом, почти белом брюхе вспыхивали и угасали темно-серые пятна. Андрей бросился к тоннелю:

— Бежим! — крикнул Камилю.

В следующую секунду больно ударило по ушам игольным на грани слышимости свист. Андрей сморщился, заскрежетал зубами, накрыл ладонями уши. Превозмогая боль, бежал не останавливаясь. Увидел, как охранник скатился со снегохода, схватился за голову и корчится в снегу. У Андрея вдруг сработало сторожевое реле, он как будто даже услышал этот щелчок. Хотя держал прежнее направление к тоннелю, на самом деле бежал уже к снегоходу.

Тем временем кальмар надвигался, плыл над деревьями, подобно дирижаблю. Комки под брюхом начали раскручиваться, распрямляться в щупальца. Не замедляясь, существо обхватило Ивана, быстро завернуло в придаток и подтянуло к брюху. Затем настигло, потерявшего на бегу снегоступы и утопающего в снегу Толика.

Кальмар остановился над проломом, распустил свободные отростки, подобно пожарным рукавам, которые тут же принялись шарить и ловить разбегающихся людей. Свист быстро юркнул за входную дверь.

Шира заорал:

— Все сюда! Забегайте в отель! — поднял дробовик и выстрелил в существо. К нему присоединился Пидрола. Выглядывал из тоннеля и жал на спусковой крючок.

Из-за горы показался второй кальмар. Он был больше и толще первого. На его белом брюхе бегали и перемигивались черные пятна,