Но девушка наклонилась ко мне.

– Ты плачешь? Тебя кто-то обидел? Тебе нехорошо? Может, воды?

Девушка явно передумала меня убивать. Я для неё сейчас была всего лишь ребёнком, который нуждается в помощи.

– Спасибо. Всё хорошо, – с трудом поднялась я и пошла в свой номер 13.

Компания, как всегда, сидела в полутьме. Виктор небрежно бренчал по струнам, окончательно расстроив гитару.

– Дианчик! – раздалось со всех сторон. – Дианчик, где ты была? Мы уже все соскучились!

Я хотела послать их к чёрту, но они улыбались мне и протягивали руки. Я смахнула слёзы и улыбнулась в ответ.

В автобусе и в самолёте

Ни в автобусе, ни в самолёте уже никто не пел. Никто ни с кем не обнимался. Сероглазый Август и бледная как привидение Неля сидели рядом, но отстранившись друг от друга, как чужие. Виктор растерял свой демонический облик и стал неинтересен. Он был жалок, то и дело стараясь угодить. Брал меня за руку, заглядывал в глаза, пытался шутить. Не смешно… Я ругала себя за то, что отрываюсь на Викторе из-за своих неудач.

Великан и Бэмби всю дорогу спали, приткнувшись друг к другу. Вот где настоящая дружба! Гном и Великан.

Август смотрел на меня. Я это чувствовала и упорно смотрела в окно автобуса, потом в иллюминатор самолёта. Моя гитара лежала на верхней полке, и я переживала за неё. Расстроилась, бедная.

Одной рукой я нащупала стрекозу в янтаре. Достала инклюз и показала Августу. Он улыбнулся и кивнул. Неля не обратила на нас внимания. Скоро мы разъедемся по домам и какое-то время будем вспоминать друг друга. Может быть, даже найдём друг друга в Сети.

В аэропорту все скованно и растерянно попрощались друг с другом. На выходе нас ждали родители. Только Филя прощался со своей подружкой долго и трогательно. Они не успели друг другу надоесть.

Я представила Сашу. Румяного Сашу с доброй улыбкой, честным взглядом и красивой правильной речью. «У Саши остался мой телефон!» – с радостью вспомнила я и сразу поникла. Ну и что? Он мне никогда не позвонит. Выбросил бумажку с моим номером. А вдруг позвонит?

Вот мы встретимся когда-нибудь, и я буду совсем другая. Совсем-совсем! Такая лёгкая и воздушная. Стрекоза с двумя прозрачными крыльями. Он меня не сразу узнает.

А чтобы ничего не забывать, я поставлю на видное место крыло в янтаре. На письменный стол, например. За этим столом я иногда пишу стихи. Но Саше я не успела сказать об этом.

Тяжело стрекозам и бабочкам. Они носят тонкие прозрачные крылья. То и дело приходится их беречь. От сачка, от огня, от тяжёлой ладони и от вязкой смолы, в которую так легко влипнуть.

* * *

Перед самым выходом к толпе встречающих мой телефон загудел в кармане. Звук сообщения. Незнакомый номер. Я вздрогнула.

«У меня есть твой номер телефона», – прочитала я.

Неужели – чудо? Неужели – Саша? Может, он как-то услышал меня, почувствовал?

«И ты запиши мой, Стрекоза», – пришло второе сообщение.

Я подумала и записала. «Холодный Август».

Потом ответила: «Спасибо за инклюз».