Вы знаете, я в молодости была красавицей! Все мужчины за мной бегали. А вы… вы напоминаете мне одного моего поклонника. Тоже такой статный был, как вы. Только вы, конечно, гораздо красивее!

Её руки начали активно жестикулировать, словно она пыталась объяснить что-то очень важное. Она даже слегка наклонилась вперёд, чтобы быть ближе к Джину, но её живот упёрся в стол, и она с трудом смогла вернуться в исходное положение.

— Ну что, молодой человек, согласны на свидание? — спросила она, снова подмигнув. — Я вас угощу своими фирменными пирожками! Они у меня такие… ммм… пальчики оближешь!

Джин, видимо, понял, что дальше терпеть это невозможно, и решил поставить точку:

— Со стороны любоваться дозволяю, — повторил он, снова отбрасывая прядь волос. — Но не более.

Надежда Васильевна, вместо того чтобы обидеться, только захихикала:

— Ой, какой вы шутник! Ну ладно, я подожду, пока вы созреете. — Она подмигнула ему ещё раз и добавила: — Ещё увидимся, красавчик!

И с этими словами она, наконец, поднялась со стула, взяла Лёшку-пончика за руку и направилась к двери, продолжая оборачиваться и бросать Джину воздушные поцелуи.

Я стоял как вкопанный, наблюдая за этой сюрреалистичной сценой. Мир явно сошёл с ума.

***

Когда мы пришли в клуб было уже около шести часов. Да, я знаю, что рано. Но мне завтра на работу. Бездельникам не понять. Я сказал, что у них есть три часа на развлечения, потом едем домой.

Ника сразу ушла с Микой на танцпол. Тоджиро простояв пару песен рядом со мной, тоже ушел плясать.

Я стоял в углу клуба, прислонившись к стене и наблюдая за тем, как Мика, Ника и Тоджиро вовсю отрываются на танцполе. Они смеялись, кричали что-то под музыку и явно получали удовольствие, пока я терпеливо ждал, когда они, наконец, доразвлекаются. В руке у меня был стакан с холодным лимонадом, но я даже не пил — просто держал его для вида, чтобы не выглядеть как тот самый парень, который стоит один в клубе и явно не знает, зачем сюда пришёл.

И тут началось. Сначала ко мне подошла девушка в ярко-красном платье. Она улыбнулась, слегка наклонила голову и сказала что-то вроде: «Ты здесь один?» Я хотел ответить, что нет, но она уже начала рассказывать, как ей нравятся мои «загадочные глаза». Потом появилась вторая — в кожаной куртке и с дерзким взглядом. Она сразу встала между мной и первой девушкой, словно обозначая территорию. Третья, с длинными каштановыми волосами, просто подошла и взяла меня за руку, сказав: «Ты слишком красивый, чтобы стоять тут один».

Через пару минут вокруг меня уже была целая толпа девушек, каждая из которых пыталась привлечь моё внимание. Одни шутили, другие намекали на то, что я должен их пригласить на танец, третьи просто стояли и смотрели, как будто оценивали товар. Я чувствовал себя как экспонат на выставке, который вот-вот начнут разрывать на части. Мика, заметив это, только засмеялась издалека и крикнула: «Ну что, Саша, популярный?»

Ситуация накалялась. Девушки начали переглядываться, и в их взглядах появилось что-то опасное. Я уже представлял, как они начнут драку за право потанцевать со мной, и как я буду объяснять это всё охране. Но тут всё изменилось.

Зазвучала песня «Te Extraño». И тут я увидел Джина. Он стоял в стороне, с недовольным видом, скрестив руки на груди, как будто всё происходящее его только раздражало. Но как только заиграли первые аккорды, его выражение лица изменилось. Он словно ожил.

Джин вышел на танцпол с такой уверенностью, будто это была его сцена, а все остальные — просто зрители. Его движения были плавными, но в то же время наполненными энергией. Это было что-то среднее между бачатой, электрик буги и танцем живота. Он крутился, изгибался, его руки двигались, словно рисовали узоры в воздухе, а ноги отбивали сложный ритм, который заставлял всех вокруг замирать.

Девушки, которые ещё минуту назад смотрели на меня, теперь устремили свои взгляды на Джина. Они начали медленно отходить от меня, словно загипнотизированные его танцем. Даже те, кто до этого спорили между собой, теперь стояли рядом и смотрели на него, забыв обо всём на свете.

Джин, мерзавец, знал, что делает. Он ловил их взгляды, улыбался, но не слишком широко — ровно настолько, чтобы сохранить загадочность. Его волосы, блестящие под светом софитов, развевались в такт движениям.

Я стоял и смотрел, как всё внимание клуба переключилось на него. Девушки, которые ещё минуту назад готовы были драться за меня, теперь толпились вокруг Джина, пытаясь привлечь его внимание.

Мика, Ника и Тоджиро, наконец, подошли ко мне.

Мика, не выдержав, схватила Нику за руку и воскликнула:

— Ника, ты это видишь? Он же просто… боже, я даже слов не могу подобрать!

Ника кивнула, явно пребывая в шоке.

Тоджиро, наконец, нашёл в себе силы пошутить:

— Ну что, ребята, я думаю, мы можем идти домой. Сегодня явно не наш день. Джин только что выиграл этот клуб.

Я только усмехнулся. А Джин? Он продолжал танцевать, будто это был его личный концерт, и весь клуб — его поклонники.

Когда песня закончилась, Джин медленно, с грацией хищника, сошёл с танцпола и направился к нам. Его волосы слегка растрёпаны, на лбу блестели капельки пота, но он выглядел так, будто только что вышел с обложки глянцевого журнала. Мы всё ещё стояли в лёгком ступоре, не в силах оторвать от него взгляда.

Ника первой пришла в себя. Она посмотрела на Джина с выражением, в котором смешались восхищение, недоумение и лёгкая доля паники.

— Папа, — начала она, слегка запинаясь, — что это вообще было? Это… это было нереально. Ты что, скрывал от нас, что учился танцевать?

Джин выпрямился так, словно он снова стал тем самым генералом, которого мы все знали. Его осанка стала идеальной, плечи расправлены, взгляд — твёрдый и проницательный. Рожу кирпичом надеть тоже не забыл. Он посмотрел на нас, и в его глазах загорелся тот самый огонь, который мы видели, когда он говорил о дисциплине, долге и мастерстве.

— Воин, — начал он, и его голос звучал так, будто он обращался не только к нам, но и к какому-то невидимому войску, — должен в совершенстве владеть своим телом. Это не просто слова. Это закон. Тело — это ваш инструмент, ваше оружие, ваш щит. Если вы не контролируете его, вы не контролируете ничего.

Он сделал