восторга и принялись плясать все быстрее и быстрее, вертясь, кружась и прихлопывая, а с их волос падали цветочные лепестки, и люди втаптывали их в землю.

После семи танцев подряд на предвечерней жаре Джорджиана поняла, что ей необходимо присесть. Вокруг уже собралась огромная толпа, и Джорджиана еле могла различить подруг; плясали все, даже младенцы покачиваясь в такт на руках у родителей. Что бы ни было в том порошке, но от него Джорджиану одновременно охватили ликование, смятение и невыносимая жажда. Она раздобыла себе холодного эля и устроилась за столом, глядя на танцы и отхлебывая из бокала так неловко, что эль то и дело тек по подбородку.

 Почувствовав, что кто-то хлопнул ее по плечу, Джорджиана чуть не подпрыгнула, но это оказался всего лишь продавец пирогов.

– Джон Льюис! – устало пробормотала Джорджиана, отсалютовав ему бокалом.

– Где ваша подружка? – спросил торговец.

– Я не…

Джорджиана показала на толпу. Несколько секунд они с Джоном Льюисом вглядывались в танцующих, но Джейн нигде не было видно.

– Скажите ей, пусть вернет то, что взяла, – строго сказал Джон Льюис. – Сейчас же!

Джорджиана кивнула и послушно поднялась, ноги так устали, что еле держали ее. Она подумала, что Джейн, вероятнее всего, ускользнула в бывшую конюшню – употребить еще немного вещества, которое Джон Льюис так срочно требовал назад, – и, крайне приблизительно определив нужное направление, побрела искать подругу.

Когда Джорджиана наконец нашла полуразрушенную постройку – после множества неудачных попыток, во время одной из которых девушка увидела ужасно милую лягушку и восторженно любовалась ею по меньшей мере минуту (лягушку это не впечатлило), – то вначале никого не разглядела, но, услышав шуршание сена, глубокомысленно заключила, что внутри кто-то есть.

Сперва ей показалось, что Джейн и Фрэнсис дерутся – борются на тюке сена. Это, конечно, была полная бессмыслица, но несколько мгновений спустя мозг Джорджианы сумел организовать увиденное так, что смысл появился.

Они целовались – и вовсе не целомудренно, не по-дружески. Фрэнсис вальяжно откинулась на спину, полуприкрыв глаза и улыбаясь, а Джейн медленно покрывала поцелуями ее грудь, потом ключицу, пока наконец не добралась до губ. Рука Фрэнсис лежала на талии Джейн, и Джорджиана заметила, как побелели костяшки ее пальцев, когда Фрэнсис, прикрыв глаза, прижала подругу к себе.

Джорджиана понимала, что должна незаметно убраться из конюшни, и как можно быстрее, но ноги словно приросли к земле. А потом стало слишком поздно – Фрэнсис открыла глаза и посмотрела прямо на нее. Джорджиана думала, что подруга вскочит с сена, оттолкнет Джейн, притворится, что ничего не было, но Фрэнсис все смотрела и смотрела, пока Джейн целовала ее где-то рядом с ухом. И блаженно улыбалась.

 – Чего тебе? – наконец спросила Фрэнсис.

Джейн вздрогнула, обернулась и приподнялась.

– М-м… извините, я… меня послали… но потом я… – Джорджиана запнулась. Девушки выжидающе глядели на нее. – Я увидела лягушку, – пробормотала Джорджиана, и Джейн закатила глаза.

– Увидела лягушку? – недоверчиво переспросила она.

– Да, и… Ой! Джон Льюис хочет свой табак назад.

Фрэнсис пошарила в сене, нащупала табакерку и бросила Джорджиане – довольно грубо, совсем не такими движениями она открывала ее совсем недавно. Теперь табакерка стала ей без надобности и потеряла свою ценность.

– Спасибо, – сказала Джорджиана и почти бегом бросилась обратно на ярмарку.

Голова все еще кружилась от увиденного. Джорджиана никогда не слышала, чтобы женщины таким занимались – чтобы женщина хотела такого от женщины! Она не могла понять, почему ладони у нее вдруг стали влажными, а шея запылала; все случилось так неожиданно – вот, наверное, и причина. Фрэнсис ведь влюблена в Джеремайю – с чего же ей вздумалось в буквальном смысле кувыркаться в сене с Джейн?

На площадке для танцев Джорджиана принялась без особого усердия искать Джона Льюиса – перед глазами в ярчайших красках представала картина почти что растлевающих друг дружку Фрэнсис и Джейн. «Какая потрясающая храбрость, – мелькнула в голове у Джорджианы безумная мысль, – заниматься подобным менее чем в пятидесяти футах от церкви». На нее напал нервный смех, пришлось зажать рот руками. Если бы Джорджиану обнаружили в горизонтальном положении, страстно целующей другую женщину, – от одной лишь мысли об этом глаза у девушки расширились, а щеки вновь залил румянец, – миссис Бёртон, наверное, заставила бы племянницу до скончания дней ходить с завязанными глазами, дабы ни нежная округлость женской щеки, ни мимолетное сладострастное зрелище лодыжки ни соблазняли ее предаться несмываемому греху в развалюхе, пованивающей конским навозом.

От этих увлекательных размышлений Джорджиану отвлек внезапно появившийся рядом Джон Льюис. Джорджиана молча протянула ему табакерку. Джон Льюис приоткрыл ее, посмотрел, сколько осталось, и поцокал языком, затем захлопнул табакерку и сунул в карман.

– Пойдем потанцуем? – грубо предложил он.

– О… нет, благодарю, – ответила Джорджиана.

Джон Льюис не выказал особого разочарования, но ей все же показалось, что она огорчила его тем, что не развлекла. В конце концов, час назад девушки все свое вино выпили в его честь.

Джорджиана как раз подумала, что стоит поискать Сесилию – знает ли та о Джейн и Фрэнсис? заметила ли вообще, что они ушли? – когда толпа расступилась и она увидела, как к ней направляется небрежно одетый Джеремайя Рассел. Фрэнсис что-то говорила про него, кажется, что он хотел присоединиться к девушкам позже, если получится, но пребывавшая в растерянности Джорджиана ужасно смутилась, словно не встретила мужчину на окружной ярмарке, а застала единорога у себя в спальне. Джеремайя Рассел подошел ближе, в лучах вечернего солнца он был просто великолепен, элегантный, искусно растрепанный. Джорджиана ощутила странную гордость оттого, что Джеремайя узнал ее и окликнул, как будто это огромная удача, что человек, которому тебя представляли уже дважды и который уж точно в состоянии узнать тебя при третьей встрече, ухитрился тебя не забыть.

– А где Фрэнсис? – спросил Джеремайя, поцеловав Джорджиане руку, и только тут девушка осознала, в какую западню угодила.

– Наверное… – Она отчаянно попыталась что-то придумать. – Наверное, пошла за пирогом.

– За пирогом? Фрэнсис?

– Да. Она сказала… м-м… сказала, что очень проголодалась от всех этих танцев и что ей надо что-то съесть… но, конечно, вряд ли она изначально имела в виду именно пирог. – Джорджиана совсем запуталась. – Не думаю, что она вообще хоть раз в жизни подходила к пирогу на расстояние вытянутой руки, но сегодня пирог оказался как раз…

– Джеремайя! Что у вас тут за разговоры о пирогах?

Голос Фрэнсис раздался прямо за спиной у Джорджианы, и от облегчения у нее едва не подогнулись колени. Фрэнсис шла под руку с Джейн с самым невинным видом, но, глядя на них, Джорджиана не могла не видеть задравшееся платье Фрэнсис