– Или если отправит жить в стойло, – добавила Джейн.

– Или если огреет тебя своим хлыстом, чтобы ты двигалась быстрее…

Сесилия уже шла прочь, на ходу разглаживая платье и поправляя прическу, чтобы выглядеть привлекательнее лошади. Яков II смерил ее оценивающим взглядом.

– Я как будто слышу его мысли, – тихо сказала Джорджиана. – Шестнадцать с половиной хендов в холке, зубы крепкие, спина выгнута как следует, подходит для седла…

Они с Джонатаном согнулись пополам от смеха, а Джейн ухмыльнулась. Джонатан открыл свою бутылку и отхлебнул прямо из горлышка, и Джорджиана последовала его примеру, прекрасно осознавая, что если бы тетя увидела ее – без присмотра прохлаждающейся на траве, распивающей вино с незнакомыми мужчинами, вместо того чтобы наслаждаться прогулкой и ужином в компании ответственных родителей, – то мгновенно умерла бы от стыда.

– На вкус как моча, – поморщился Джонатан.

Джорджиана не смогла бы отличить хорошее вино от плохого даже под угрозой смерти и поэтому пила любое – без особого удовольствия! Но более утонченную натуру Джонатана то, что они пили сейчас, явно не удовлетворяло. Он резко поднялся на ноги и, мрачно бормоча что-то о вкусах Кристофера, направился обратно в дом в поисках марки получше.

Оставшись с Джейн, Джорджиана вдруг почувствовала себя неуютно. Ей даже в компании было трудно завести беседу с самой немногословной подругой Фрэнсис, а после того что она узнала – и Джейн знала, что она это знает, – Джорджиана не решалась смотреть этой девушке в глаза. Хотелось выказать Джейн участие, но Джорджиана боялась сделать лишь хуже. Она поняла, откуда в Джейн вся эта подспудная жесткость, эта отчужденность – похоже, она была влюблена во Фрэнсис так же страстно, как Фрэнсис – в Джеремайю. И Джейн наверняка мучительно было наблюдать, как эти двое постоянно предаются великосветским брачным играм. Раньше Джорджиане казалось, что она чем-то раздражает Джейн, но сейчас она начала догадываться: возможно, Джейн разочарована жизнью в целом, и поэтому почти что всё представляется ей невыносимым.

Чтобы заполнить паузу, девушки приложились каждая к своей бутылке, и, хотя неловкость никуда не исчезла, мысль о том, что Джейн тоже неуютно, приободрила Джорджиану. Сейчас любое проявление у Джейн человеческих чувств было кстати.

– Полагаю, тебе все это кажется ужасно увлекательным, – вдруг сказала Джейн.

Джорджиана подняла глаза.

– О… да, наверное, – ответила она, изо всех сил стараясь не подать виду, что это самый увлекательный день в ее жизни.

– М-м… – Джейн явно не купилась на уловку. – Ты вроде бы славная девушка.

Почему-то прозвучало это совсем не как комплимент.

– Спасибо, – неуверенно пробормотала Джорджиана.

– Я не польстить хочу, – холодно отозвалась Джейн, – а предостеречь. Ты не из состоятельных – не из богачей уж точно. Тебе все это в новинку. Тебе бы следовало сидеть в какой-нибудь унылой гостиной с местными девчонками, пока не найдешь себе тихого мужа со скромным имением, престарелой кухаркой и прыщавой горничной, чтобы помогала тебе одеваться и вдевать в ушки миленькие стеклянные сережки…

Вот это уже вне всяких сомнений было оскорбительно.

Джорджиана открыла было рот, но Джейн продолжила:

– Опять же, пойми меня правильно. Я не хочу тебя обидеть. Я просто излагаю факты. Думаю, ты будешь вполне счастлива, ведя обычную жизнь, соответствующую твоему рангу. Однако сейчас ты угодила прямиком в львиное логово. Здесь тебе грозит множество несчастий. Никого из нас не будут стыдить и наказывать за все те прегрешения, которые мы совершенно точно совершим до понедельника. Что бы мы ни натворили, все покроют наше богатство и наше положение в обществе. И наше происхождение. А ты можешь сказать о себе такое?

Все это Джейн произнесла доверительным тоном. Джорджиана чувствовала себя словно ребенок, которого отругали, к глазам подступили непрошеные слезы, а плакать перед безучастной Джейн было ужасно стыдно. «Какие бы душевные муки ни терзали ее, – подумала Джорджиана, – это не дает ей права быть такой жабой». Возможно, во всем была виновата ревность – последнее время Фрэнсис уделяла Джорджиане куда больше внимания, чем Джейн. В конце концов, именно с Джорджианой Фрэнсис пожелала поболтать сразу после приема у Джейн, именно Джорджиану она пригласила к себе домой. Джорджиана узнала секреты Фрэнсис, разделила с ней постель, обнимала Фрэнсис, когда та рыдала посреди ночи. Возможно, Джейн посчитала их близость угрозой для себя – смехотворное, нелепое подозрение, особенно учитывая то, что сейчас Фрэнсис хихикала с Джеремайей Расселом, пока он что-то шептал ей на ухо, а когда он снял с ее волос приставшую травинку, вздрогнула от наслаждения.

Джорджиана не успела придумать, как ответить на тираду Джейн, – к ним, лучась весельем и восторгом, подошла Фрэнсис:

– Пошли поиграем, Джордж! Нам как раз нужна девочка для команды. А с Джейн ты со скуки помрешь.

Джорджиана позволила подруге увести себя. При мысли о том, что Джейн смотрит им в спину, ее внезапно охватило злобное удовлетворение.

Игра, для которой Фрэнсис понадобилась еще одна девочка, была настолько нелепой, что у Джорджианы не осталось сомнений – правила изобрели минуту назад. Леди должны были оседлать джентльменов, словно пони в галстуках, и в таком положении продолжить партию в пэл-мэл. Когда Фрэнсис и Джеремайя продемонстрировали, как это должно выглядеть, Джорджиана пришла в ужас: предполагалось, что мужчина обхватывает ноги женщины, а женщина сжимает его тело бедрами. Фрэнсис защищали верхняя и нижняя юбка, но Джорджиана все равно залилась краской, когда Джеремайя совершенно невозмутимо закинул ее себе на спину. Больше никого это зрелище не шокировало, а Джеремайя, похоже, был чрезвычайно доволен собой. Джорджиана начала подозревать, что единственной целью игры было дать участникам пристойный повод пощупать друг друга.

Сесилия собиралась оседлать приглянувшегося ей Джеймса, и у Джорджианы появилось нехорошее предчувствие, что ей Фрэнсис назначила в лошадки Кристофера. Так оно и оказалось. Кристофер призывно раскинул руки и поиграл бровями. Джорджиана невольно отпрянула.

– Ну, давай, крошка Джорджи. – От этого снисходительного тона по спине у Джорджианы побежали мурашки. – Я буду хорошо себя вести, я объезженный.

– Кажется… я еще не наелась, я, наверное, пойду обратно в…

Фрэнсис раздраженно прервала отговорки подруги:

– Давай, Джордж, чего ты такая скучная? У нас не получится нормальной игры с двумя парами.

Она надула губы, и Джорджиана поняла, что все смотрят на нее и ждут, что она скажет. Это казалось нечестным – выставлять ее на смех за нежелание участвовать в забаве, где взрослый мужчина должен притворяться ее коняшкой. Но так или иначе выбора у Джорджианы не было. Она скорбно вздохнула, потом, замирая от страха, подошла к Кристоферу и неуклюже взобралась на него.

Еще ни один мужчина не касался ноги Джорджианы даже ниже колена, что уж