Они пошли дальше. Вот и кладбищенские ворота. Перед тем как зайти, Никита остановился, перекрестился. Тоха последовал его примеру.

И они шагнули за ворота.

– Ух-ух-ух! – тут же заухал филин где-то над головой.

– А почему мы на территорию кладбища заходим, если её сын – за кладбищем? – шёпотом спросил Тоха.

– Там по-другому не пройдёшь, – объяснил Никита. – Это за новым кладбищем, подальше.

От самого входа на несколько сотен метров вширь и вглубь тянулось старое кладбище. Про это Тоха знал – могилы были старые, памятники сохранились хорошо, а вот кресты не все. На родительские субботы здесь было меньше народу, чем на новом кладбище, многие приезжали издалека. Тохины дедушка и бабушка были похоронены здесь, в старой части, а вот для отца места рядом с ними не хватило.

Когда они с матерью приходили помянуть бабушку с дедушкой, у Тохи на душе было тихо и спокойно, как будто замшелая скамейка, столик, на который мать уже не разрешала облокотиться, огромная столетняя берёза прямо за оградкой умиротворяюще говорили: «Да, всё пройдёт, и мы умрём, и вы умрёте, а ваши дед с бабушкой далеко, но когда вы приходите, они вас видят, и благодарят за память, и любят вас».

Но когда Тоха стоял рядом с могилой отца в новой части кладбища, не было этого спокойствия. Было только чувство несправедливости. Горькое, свежее, словно это сейчас стоял он в тот страшный день и смотрел на происходящее – гроб, похороны, собравшийся народ, плачущую мать – как будто со стороны. То и дело его кто-то гладил по голове, подсовывал конфету или другую сладость, говорил: «На, помяни отца». А он не понимал, как конфетой, которая должна приносить радость, можно помянуть отца.

Вот и сейчас, пока они шли по широкой утоптанной, плотной дорожке старого кладбища, на душе было спокойно. Тоха вспоминал рассказы о последнем батюшке, который служил в селе перед тем, как взорвали церковь. Вспоминал лица молодые и старые, которые он видел на памятниках незнакомых ему людей, которые вдруг почему-то умерли именно в тот день, который был указан на табличке.

«Раиса Егоровна умерла от рака, а её муж – от воспаления лёгких, хотя в больнице думали, что у него сердце», – рассказывала мать. «Как так могли ошибиться? – думал Тоха. – Ведь это так легко проверяется. Если бы проверили, смогли бы вылечить. И как так от рака?» – не понимал Тоха в детстве. Раки были редкостью в местной реке, но он их видел. Неужели они могут защипать до смерти? И что, от этого случается заражение крови? Мать ему объяснила, что рак – это такие клетки-хищники, которые постепенно съедают человека изнутри. И у Тохи перед глазами возникала ещё более страшная картина.

Тоха с Никитой прошли мимо учительниц-утопленниц. Тоха вздрогнул. Ещё совсем недавно они сидели на этой скамейке с Янкой, разговаривали, он был таким влюблённым в неё. А теперь… Она с ними. Почему, как это происходит? Где эта грань? Ведь значит, по сути, Янка уже тогда была мертва, что-то было другим у неё внутри, а уже потом наступила телесная смерть. Просто как финал другой смерти, более глубокой, в душе. Сначала потушили фонарь внутри, а потом разрушилась телесная оболочка. Просто за ненадобностью.

Никита всё шёл и шёл молча. Может, он тоже кого-нибудь вспоминал? Тоха нагнал его. Тропинка вела немного в гору. Вот она сузилась, деревьев стало меньше, и они были не такие старые. Могилки тут были расположены более тесно и в правильном порядке.

– Твой отец же тут, да? – спросил Никита.

– Да.

– Пойдёшь?

– Нет, не сейчас, – ответил Тоха.

– А мои бабка с дедом в старой части. А по материнской линии – далеко, мы там редко бываем, – сказал Никита. – Но за их могилками мамина сестра ухаживает, она на своей родине осталась.

Тоха промолчал. Он даже не знал, где родители матери похоронены, и ни разу не был на её родине. Сейчас он недоумевал: как так могло получиться? И он знал, что у матери нет братьев или сестёр…

– Почти пришли, – сказал Никита.

Они прошли мимо одной свежей могилы, на ней ещё не было памятника, только новый деревянный крест белел в темноте. С боков земля, чтоб не рассыпалась и не размыло её дождями, была обита досками.

– Стой! – прошептал Никита.

Тоха остановился.

– Что?

– Тебе не кажется странным, что вокруг так тихо? – спросил Никита. – Обычно в ночном лесу бывает много звуков, я это точно знаю – сколько раз приходилось ночью на посту стоять! Не думаю, что здешние леса настолько сильно отличаются от мордовских.

Тоха тоже прислушался: и правда, ни листочек не шелохнётся, ни птица не закричит. Тоха помнил только уханье при входе на кладбище. Тот филин был как часовой!

Тоха почувствовал, как по его спине пробежала холодная капелька пота. «Да ну! Какой часовой, сказки это всё детские», – пытался он себя успокоить. Никита сделал несколько шагов вперёд. Тоха тоже. Под ногой у него хрустнула ветка – Тохе показалось, как взрыв. Наконец они подошли к ограде.

– Вон, видишь ту осину высокую? – тихо спросил Никита, показывая куда-то вперёд за ограду.

Действительно, среди начинавшего зарастать поля на фоне неба выделялся чёрный силуэт высокого дерева.

– Ну?

– Метров пятьдесят отсюда, вон под тем деревом его хоронили. Потому что удавился.

Под высокой осиной блеснул огонёк.

– Что это? – прошептал Тоха.

– Сам не знаю, – ответил Никита. – Давай посмотрим.

Они перелезли через ограду, приблизились к дер ев у.

– Это свечка! – удивился Тоха. – Настоящая свечка, горит! Ночью!

– Тихо, – одёрнул его Никита. – Всё это очень странно. Пойдём-ка отсюда.

Они повернули обратно. Непонятный звук послышался за спиной. Тоха оглянулся.

Чёрная тень вдруг оторвалась от дерева – с ветки спрыгнул зверь, похожий на крупную кошку, – прямо на спину Никите. Хоть Никита и был здоровяк, зверь его чуть не повалил. Завязалась борьба. Тоха отпрыгнул в сторону, он не знал, чем можно помочь, и только наблюдал, как Никита борется с огромной кошкой. Время от времени раздавалось глухое рычание – чьё именно, различить было невозможно. Никита старался не подпускать зверя к шее, вот он выхватил откуда-то нож, Тоха увидел резкий взмах руки. Раненый зверь зарычал, отпрыгнул. Никита приготовился снова защищаться. В темноте блеснули жёлтые глаза. Огромная разъярённая кошка с раскрытой пастью сделала ловкий прыжок и крупной лапой ударила выставленную вперёд Никитину руку с ножом. Нож выпал – Тоха видел, как на земле блеснуло лезвие.

«Подобраться бы, – думал Тоха. – Но это невозможно». Вдруг он вспомнил про кольцо с черепом. Трясущимися пальцами он потёр лоб черепа.

– Пожалуйста, помогите! – прошептал он. – Прогоните этого