Турецкий налил себе остатки вина, достал лед из морозилки. Если сейчас с неба свалится Ларкин папаша-сейсмолог с женой, хорошенькую картинку они узреют на своей кухне. Пожилой мужик расхаживает по ней голышом. Уже половина второго. Денис не позвонил. Но это еще ничего не значит. Они могут позвонить и утром. Но если не позвонят, выходит, они его раскусили. Значит, у них тут есть крепкие связи. Хотя их не может не быть. Или уж слишком осторожные. Ему только террористов сейчас для полного счастья не хватало. Пусть Питер подключает фээсбэшников. В конечном счете это их работа. Чего он опасается? Когда Александр Борисович спросил у него об этом впрямую, Реддвей как-то поморщился и ничего не ответил. Что-то он знает, но делиться не хочет. «Тоже гусь! — разозлился следователь. — Я на него паши, а он делиться информацией не хочет. Завтра же расколю его, иначе пошлю подальше!»

Турецкий вздохнул. Задумался. «А может быть, он делает правильно: лишняя информация, да еще какая-нибудь гадостная про славную ФСБ, мне ни к чему. Неужели от них просачивается информация?»

Мысли снова перекинулись к Шелишу. Чикагского мальчика не любила половина государства. Коммунисты кричали, что он агент ЦРУ. И любопытно, что вице-премьера убивают в тот момент, когда бывший заместитель начальника ЦРУ в Москве. А что, если Питер? Мягкая игрушка. Сын Питера Рон называет его «моя мягкая игрушка». Податливый, принимающий любые формы. «У разведчика нет нравственности». Это из афоризмов господина Реддвея. «Но мысль интересная, — загорелся Турецкий. — Реддвей компостирует нам мозги каким-то аппаратом Володина, чтобы завести следствие в тупик, пугает террористами, а его люди спокойно ликвидируют Шелиша. Стоп! Надо завтра ехать в морг к Николашке и присутствовать при судебно-медицинском исследовании трупа вице-премьера. А что, если на теле есть след от укола? Могли что-то ввести в кровь. Заключение о составе крови будет только завтра. Судмедэксперт обязан взять пробу крови и в лаборатории установить ее группу».

Турецкий так разволновался, что достал из бара профессорский французский «Мартель», явно привезенный в подарок знаменитому сейсмологу, и выпил полрюмки. Папаша Лары хранил его, видимо, для особо торжественных случаев, а тут нагрянул алкаш «важняк» и разорил коллекцию. Впрочем, профессор переживет, а господину Турецкому нужна именно рюмка хорошего коньяка, чтоб лучше голова заработала. Нет, в версию Питер-убийца, ни на чем не основанную, он мало верил. С Реддвеем они познакомились полтора года назад, и кое-что Александр Борисович про него проведал, кое-что высмотрел, вызнал, как бы американец ни разыгрывал из себя мягкую игрушку. Питер — сложный человек, можно сказать, что и сукин сын, но не паскуда. Да и притвора из него неважный. И потом, если б Питер задумал убить Шелиша, он бы сделал все тоньше. И уж сам бы никогда при этом не светился. Чего стоит нанять хорошего снайпера, который подстрелил бы в 16.00 обоих Шелишей, и у него бы оставался еще час до прихода уборщицы, а за этот час он бы добрался до Шереметьева. А тут кто-то явно еще захотел испытать и прибор.

— Тьфу ты! Дался мне этот прибор! — вслух выругался Турецкий и налил себе еще рюмку коньяку.

«Стоп! — еще раз скомандовал он сам себе. — Тим Нортон тоже кончал Чикагский университет. Физик и интересуется магнитными волнами. Зачем посылать сюда физика? А может быть, они приехали не за тем, чтобы убивать Токмакова, как предполагает Питер? Он ждет, что они присланы за этим, гоняется за ними, а в это время кто-то тихо и спокойно расправляется с красноярским алюминщиком. Браво, браво, господин Турецкий. Головка еще шурупит. И действительно, какого черта двум иностранцам переться в неведомый им Красноярск, где они никого не знают, когда проще нанять своего киллера. Да и дешевле».

— В этом что-то есть, — вслух проговорил Турецкий.

— Ты с кем тут разговариваешь? — послышался за спиной сонный голос, и Турецкий, вздрогнув от неожиданности, обернулся. Вспыхнул свет. На пороге стояла сонная Лара.

— Напугала ты меня, — прижимая ее к себе, сказал Александр Борисович.

— А почему ты не со мной? Я проснулась — тебя нет, и так испугалась, что сон прошел. А ты один тут пьянствуешь! Отцовскую коллекцию разорил! Ты с ума сошел! Он на свое шестидесятилетие собирает. А это какой-то редкий «Мартель», он мне говорил. Ты же не хотел пить. — Она внимательно посмотрела на него. — Из-за Шелиша своего не спишь?

— Когда-то и я должен работать, — усмехнулся он. — «Мартель» я ему верну. Свистну — и завтра из Парижа привезут. А расследование дела — это обыкновенная тяжелая работа. — Он обнял ее. — Ладно, пошли, завтра все равно вставать надо. И лучше как следует выспаться.

Денис позвонил Маринке уже в двенадцать ночи. Та закатила ему легкую истерику. Она тут с ума сходит, а он не мог даже позвонить. Грязнов стал ее успокаивать. А когда Маринка выяснила, что ее возлюбленный в Кузьминках у своего приятеля да еще собирается остаться у него ночевать, то вообще бросила трубку, заявив, что между ними отныне все кончено. От былой хохотушки не осталось и следа. Вылезла разъяренная тигрица, о каковой Денис даже и не подозревал.

Ситуация была патовая. Гаврилов тоже злился, потому что приятель ему ничего толком не объяснял. Да еще дал его телефон каким-то двум ханыгам, за которыми охотится. И представился его именем. Лехе эти неприятности ни к чему. Ему не нужны и двести баксов, за которые могут по головке настучать. И Анька-переводчица ушла рассерженная. Не обласканная. Потому что они только собирались заняться здоровым рабоче-крестьянским сексом. За секунду до звонка Грязнова-младшего Аня ушла принимать душ. Соседка по коммуналке, в которой жил Леха, весь вечер стирала, заняв ванную, а Анюта была девушкой чистоплотной. И плескалась, назло соседке, целых полчаса. Великий детектив успел примчаться. Анька вышла мокрая, она и волосы заодно вымыла, а Леха огорошил ее приятной новостью. Сказал: собирайся, приятель вот по делу приехал. Анна даже не поняла поначалу, подумала, что Гаврилову еще полчаса потребуется, чтобы переговорить с приятелем, который так и впился в нее двумя черными жучками глаз, то и дело поправляя косую челочку. Нервный такой приятель. Но у Аньки роскошные каштановые волосы, а особенно когда она их помоет, они делаются пышные, и все ее подруги стонут от восторга. Видимо, поэтому нервный сыщик так нахально и впился в нее взглядом. Но Гаврилов, помявшись, уже внятно ей объяснил, что сегодня у них ничего не получится, ему надо ехать с приятелем по делу. Анька озверела, тотчас собралась, замотав в пучок свои роскошные волосы, и, выходя, выдала тупоумному менеджеру «Сникерсов»:

— Больше мне не звони. С идиотами я встречаться не хочу!

Четко и определенно. Леха забормотал всякие извинения, но Анна не стала его слушать. И Гаврилов взвился на дыбы. Потому что Анька не только занималась с ним сексом, но в обмен на ласки еще и английским. Причем совершенно бесплатно. А самое главное, что вперемешку с поцелуями и поиском новых поз, Леха неожиданно, несмотря на свою тупость к языкам, стал просекать инглиш и уже спикать с Анькой в постели. Кто ему теперь возместит эти потери?! Нет, куда ни кинь, всюду клин. Грязнов-младший все опошлил и разрушил. А извозом Леха свои двести баксов в неделю заколачивал без проблем. Поэтому он наотрез отказался ему помогать и грозился, если ханыги позвонят в отсутствие Дениса, послать их подальше. Грязнов часа полтора его уговаривал. И все без толку. Потом спохватился и позвонил Маринке. И тут она ему еще выдала.