– Мы потеряли ключ от двери левого прохода, но ее столько раз закрашивали, что едва ли кому-то удастся ее открыть без помощи стамески, поэтому нам придется воспользоваться дверью справа. Стэн Лоу держит ключ у себя и не дает его тем, с кем не знаком. Следуйте за мной.

Брайант смотрел на обтянутые шерстяной юбкой бедра Элспет, размышляя над тем, что именно привлекает его в женщинах постарше. И поймал себя на мысли, что хочет куда-нибудь ее пригласить.

– А можно как-нибудь включить более яркий свет? – спросил он.

– Боюсь, ярче не получится. Часть театра вообще не освещается. А под сценой и под крышей свет еще слабее.

Мэй вглядывался в темноту, но смог разглядеть лишь смутные силуэты четырех забитых досками верхних окон. Когда-то интерьер театра был оформлен в зеленых и золотых тонах, с красными портьерами, но постепенно его перекрасили в унылый темно-коричневый цвет, поскольку краска, какую использовали на железной дороге, была дешевле. Местами сквозь коричневые стены проступала оригинальная позолота, возле которой задерживались зрители, чтобы дотронуться до гипсовых херувимов на бордюрах, словно те обладали священной силой талисмана.

– В театрах больше бутафории, чем принято считать, – сказала Элспет, шагая вниз по проходу. – Большая часть убранства зрительного зала из папье-маше. Видите мраморные панели вокруг арки авансцены, так они ненастоящие. Не видно крепежных опор, так как вся структура держится на стальных кронштейнах, как Тауэрский мост. Кирпичная кладка – просто облицовочный материал. Вдоль этой стороны есть проходы к более дешевым местам. Там было несколько стоек, где продавали напитки и сигары, а здесь – для королевской семьи, девять ступенек вверх – королевская ложа, она разделена перегородками и даже имеет свою уборную; идея в том, чтобы не размывалась классовая иерархия. Это другие ложи, всего их десять. Оттуда плохо видно, но, безусловно, главное – самому быть на виду, не важно, каков обзор. Офис компании – справа от служебного входа в театр, как и раздевалка номер два. Все раздевалки расположены на этой стороне вместе с комнатой для переодевания со стороны парадного входа и несколькими площадками для быстрой смены костюмов, но, чтобы заглянуть во все закоулки, потребуется целая неделя.

– Надо проторить дорожку к зданию прежде, чем в нем прятаться, – отметил Брайант.

– Вот именно, – согласилась Элспет, открывая дверь, которая вела к лифту, где погибла Капистрания. – Поднимемся по лестнице, если вам все равно. В пролете между первым и вторым этажами находятся три раздевалки, салон для курения, приемная и будка для кинопроекторов.

– Проекторов?

– Во время представлений крутят короткое немое кино как часть эстрадной программы, – пояснила Элспет. – В двадцать втором году они устроили премьеру «Четырех всадников Апокалипсиса» в сопровождении живого оркестра и звуковых эффектов, производимых персоналом из тридцати человек. – Она вела их наверх. – Затем идет бельэтаж, где еще гардеробные, за ним – ярус, также комната для париков, и, наконец, балкон, некогда амфитеатр. Гримерные – прямо наверху вместе с конференц-залом, помещением архива, кладовыми, зоной установки сценических механизмов и грузов и лестницей, ведущей к энергосети, хотя я не видела, чтобы ею кто-нибудь пользовался.

– Я не мог себе представить, что это пространство так велико, – заметил Мэй.

– На пяти этажах никто из публики не бывает. – Элспет отодвинула занавес на балкон. – Будьте здесь осторожны, такой крутой подъем, что у некоторых кружится голова. Пожалуйста, держитесь за перила.

Брайант посмотрел вниз и прикрыл рукой глаза.

– Жуть, – сказал он. – Как кто-то может так высоко сидеть? – Четырнадцать рядов круто спускались вниз. – Не думаю, что есть необходимость это смотреть. Ты как, Джон?

– Вы ознакомились с театром с точки зрения его устройства для публики. Теперь я покажу вам его техническую сторону. Придется идти гуськом. – Она повела их по затхлому узкому коридору, заваленному коробками и электропроводами, и указала на проход под аркой. – Мы не сможем здесь пройти, не вернувшись к двери у прохода, но увидеть все можно отсюда. Здесь три уровня подъемников, балка для столяров, пять балок для сцены, две висячие балки. Тросы и балки поднимают декорации, а это система противовеса, которую практически не используют. На самом верху – барабанный и загрузочный механизм, способный поднимать полдюжины декораций зараз. Внизу находятся три подземных этажа, – объяснила Элспет. – Надеюсь, ни у кого из вас нет проблемы с замкнутым пространством.

Если Брайант обнаружил, что страдает головокружением, то Мэй нашел пространство за кулисами невыносимо, до клаустрофобии, тесным. Невозможно себе представить, на что оно было похоже, когда его заполнял персонал театра и актеры. Сейчас они оказались внутри «Алисы в стране чудес», где выстраивались деревянные колонны и петляли извилистые коридоры, пересекаясь друг с другом, как туннели для поездов-призраков. Двигаться было некуда, оставалось только медленно пробираться вперед. Втиснутые в углы лампочки болтались на голых проводах, еще больше сбивая Мэя с толку. Он почувствовал, как по лбу стекают струйки пота.

– Как видите, нижние этажи загромождены подвижными и стационарными элементами декораций. Для боковых кулис предусмотрена система мобильной замены, однако она слишком громоздка даже для большой оперы, и на самом деле ее никогда не использовали на полную катушку. Вот «могильный» люк и барабан, люки для солистов и множество других дверок. Это все ужасно запутано.

– Откуда поступает электроэнергия? – поинтересовался Мэй, тревожно всматриваясь в темноту.

– В тысяча девятьсот седьмом году они запустили свою собственную энергосистему, работающую от трех угольных котлов и паровых турбин.

Мэй попытался представить себе, как рабочие сцены топят внизу пылающую печь, и ему стало совсем дурно.

– Интересно, откуда они берут столько воды? – подивился Брайант, загипнотизированный хаотичной мешаниной шатунов, зубцов, проводов, блоков и стержней.

– О, да здесь же прямо под нами артезианская скважина, – объяснила Элспет, указывая на зловещее мерцание зеленой воды, отражающейся на сложенных неподалеку кирпичах. – Насос находится под оркестровой ямой. Должно быть, колодец держат крепко закрытым, ведь он очень глубок и в темноте его не видно.

– Мы можем подняться наверх? – поинтересовался Мэй, вытирая лоб.

– Скажи, с тобой все нормально? – Брайант с беспокойством взглянул на Мэя. – Задыхаешься?

– Надеюсь, это помогло вам разобраться в характере местности, – предположила Элспет, направляясь в свою билетную кассу.

– Без сомнения, – с энтузиазмом ответил Брайант.

Однако единственное, что он вынес для себя из этой экскурсии, было неутешительным: в подобном здании убийца мог спрятаться без труда, да так, что его никогда в жизни никто не найдет.

– Десять минут, и все, – предупредила Елена Пароль. – У нас на вечер еще полно работы. – Она поднялась и собрала свои записи с соседнего кресла. – Гарри, ты где?