Я ничего не ответил на его инсинуации и просто пошел быстрее. Виррано точно не упустит шанс вкатить мне неуд за неявку.

Мы не опоздали. Но сам экзамен… Короче, напоследок мы так поцапались с наставником, что только перья летели.

– Неуд, ваше сиятельство! – предельно ехидно и ласково пропел наставник. – Жирнющий неуд и даже с двумя минусами. Я не пожалею казенных чернил, чтобы тщательнейшим образом прописать оценку в ведомости. А теперь проваливайте отсюда и не попадайтесь мне на глаза!

– Ну уж нет! – взъярился я.

Всякому терпению приходит конец, и моему тоже. Видят боги, я старался. Я старался на занятиях и старался вести себя корректно, даже когда измывательства Виррано подходили к грани, за которой возможна только дуэль. Но здесь я был абсолютно уверен в своем диагнозе, благо успел перепроверить себя с помощью целительской экспресс-диагностики по методу Финь Ю, и собирался бороться до конца.

– Не скажет ли мне, недостойному, светило лекарского дела, какой диагноз, с его точки зрения, правильный?

– Не скажет. Светило не имеет ни малейшего желания общаться с недоучками.

– То есть слава означенного светила – дутая. Оно не способно ни работать, ни учить.

– Откуда же такие выводы, господин неуч? – окончательно вышел из себя наставник.

– Помощник целителя, господин лекарь! – в свою очередь взревел я. – И прошу не забывать, с кем вы разговариваете! Может, мне жетон показать? Или отзывы уважаемой наставницы Греллианы о моих способностях – для вас пустой звук?! Может, для разрешения спора вызвать целителя – куратора этой больницы?!

Виррано побледнел, но ничуть не испугался.

– Ты затронул мою профессиональную честь. Хочешь сказать, что ставил диагноз, используя целительские методики?

– Нет. Я использовал ваши методы, а целительскими, не буду врать, просто перепроверил себя. Пусть это считается жульничеством с моей стороны, но в своем диагнозе я уверен.

Пациенты и одногруппники с одинаковым испугом наблюдали за нашей битвой и, чувствую, с удовольствием убежали бы из палаты куда подальше, но одним надо сдавать экзамен, а другим – лечиться. Выхода не было. Будто замуровали.

– Еще раз. Какой диагноз? – колюче глядя на меня в упор, спросил наставник.

– На всякий случай напоминаю ваше же условие – указать только одно, основное заболевание, игнорируя сопутствующие и менее значимые. Так вот. У больного артрит шейных позвонков. Отсюда боли в груди и отток энергии. Да, есть еще и спазм коронарных сосудов, но только как следствие. Поэтому я о нем и не упомянул.

– А что первым следует лечить? Что?!

– А вопрос не стоял, что первым! Вопрос был, какое основное!

Виррано с шумом втянул воздух сквозь сжатые зубы, выхватил из кармана мантии ведомость и, чуть не прорывая бумагу насквозь, вписал «удовл.».

– Свободен! Я наконец-то свободен и надеюсь, что больше никогда не увижу ваше сиятельство на расстоянии меньше ста метров от себя! – «по-доброму» напутствовал меня наставник и повернулся к следующим жертвам.

Я тоже счел себя свободным и, не задерживаясь, вышел в коридор. Там ко мне подошел неприметный человек и негромко сказал:

– Господин генерал хотел бы с вами встретиться. Если сейчас неудобно, назовите день и час, когда будет удобно.

КСОР? Интересный способ вызова. Чаще всего приходит какой-нибудь важный, как павлин, тип и громогласно требует пройти к экипажу, не объясняя, зачем и почему. Время, если я правильно помню, у меня имеется, почему бы не съездить, коль так вежливо приглашают?

В карете по пути к зданию управления я невольно задумался о цели приглашения. Уж не инструктировать ли меня будут в очередной раз на предмет соблюдения секретности в отношении принципов работы дальнографа? Хотя и без этого сколько можно инструктировать. Неделю, с перерывом на выходной день, сотрудники КСОРа, начиная от рядового и до самого генерала, жужжали мне в уши, расписывая в красках, сколько народу погибнет, если наши недоброжелатели, не дай боги, преждевременно узнают, а главное, смогут повторить наше изобретение. За привлечение к работе стороннего специалиста-механика, правда, не ругали. А что? Я его фактически по рекомендации КСОРа привлек к сотрудничеству, поскольку познакомился с ним на курсах самообороны, а там ведь контингент проверенный. Больше никаких грехов за мной вроде бы не числится. Хотя… был бы человек, а болезнь найдется. Так дело обстоит у нас, и такой же подход, вполне возможно, у КСОРа.

В приемной меня попросили немного подождать. Генерал собирался принять меня вместе с… Лабриано. Это окончательно убедило меня в том, что речь пойдет об усовершенствовании дальнографа, и я успокоился. Теперь они, вероятно, захотят, чтобы мы разработали коммутирующий узор, позволяющий с одних и тех же бус, содержащих передаваемые символы, отправлять сообщения на несколько стационаров и наоборот. Или разработать компактный дальнограф, чтобы обеспечить обратную связь с полевой группой… Да мало ли что еще можно в нем усовершенствовать.

Учитель прибыл минут через десять. Стоило ему появиться в приемной, как нас тут же пригласили в кабинет генерала Алтиара, начальника страшного КСОРа.

Однако речь пошла вовсе не о дальнографе. Хозяин кабинета встал из-за стола и по своей привычке начал прохаживаться из угла в угол, одновременно начиная беседу:

– Мы долго присматривались к тебе, Филлиниан, и пришли к выводу, что ты нам подходишь по всем параметрам.

Это он о чем? Хочет переманить меня в КСОР? Так шпион из меня получится явно посредственный. Дознаватель – тоже никакой. По прямому назначению меня и так будут использовать, куда я денусь. В общем, непонятно, для чего я «подхожу по всем параметрам» и что это за параметры такие? Рост, вес, цвет глаз, форма ушей или любимые блюда и напитки?

– Нет, не по прямому назначению и ни в коем случае не на оперативной работе, хотя ваши успехи на поприще самообороны впечатляют, – улыбнулся генерал, не забыв воткнуть небольшую шпильку.

Потом он сел за стол против меня и Лабриано, немного помолчал, собираясь с мыслями, и тихо заговорил:

– Филлиниан… То, что я тебе сейчас скажу, – очень серьезно и, поверь, не бред умственно убогого ксоровца, сбрендившего на почве заговоров и шпионов. Твой наставник Лабриано знает об этих выводах уже давно и со своей стороны считает их верными. Дело в том, Филлиниан, что наше общество со времен войны не развивается. Практически отсутствует прогресс в области естественных и магических наук, технологий и философских концепций. Мы топчемся на месте. Исследования наших мыслителей показали, что до войны целители знали гораздо больше нынешних… Скажи, сколько боевых узоров тебе известно? – внезапно спросил меня генерал.

– Ну-у… – несколько растерялся я, быстро вспоминая, чему учил меня Лабриано. Не дай боги перепутать и ляпнуть про узоры, которым учил меня Финь Ю. – «Копье», «еж», «секира», «булава»…