Одна только леди Люсинда упорно пыталась хоть как-то украсить жилые покои замка, но ей это плохо удавалось. Стоило навести порядок, как из города или с охоты с толпой гостей возвращался Гандольф и в течение вечера уничтожал плоды ее упорного недельного труда. Гандольф и его приятели швырялись костями, опрокидывали и ломали мебель, били посуду. У Гандольфа к тому же была мерзкая привычка пинаться. Как только леди Люсинда поворачивалась к нему спиной, он ударом подкованного сапога сбивал ее с ног. После этого эйншемский лорд начинал дико хохотать, а его собутыльники с удовольствием к нему присоединялись. Люсьен был тогда еще ребенком, но до сих пор не забыл эти безобразные сцены.

Осмотревшись, Люсьен перевел взгляд на своего улыбающегося врага. Вообще-то рыцарь собирался поблагодарить Озрика за те улучшения, которые тот ввел, но не сейчас. Сначала он перережет узурпатору горло, а уж потом, наблюдая за тем, как он истекает кровью, скажет ему спасибо за комфорт и уют.

Когда сестры вышли из комнаты и стали спускаться по лестнице, Адриенна неожиданно увидела Люсьена. Он был погружен в свои мысли и не подозревал о ее присутствии. В эту минуту он выглядел вовсе не таким уверенным в себе, как несколькими часами раньше, и показался девушке одиноким и очень печальным.

Первым ее побуждением было подойти к нему и вложить свои пальцы в его сильную руку. Однако она не стала этого делать. Какого черта? Он отверг ее, отказался от своих прав на нее, а такое не забывается и не прощается. И не важно, что он пытался ей помочь, придумав небольшую байку для ее дедушки. Это не исцелило ее душевных ран, и простить его она не могла.

Адриенна замерла на месте, и Шарлотта, которая шла за ней как привязанная, с разгону на нее налетела. Услышав у себя за спиной подозрительный шорох, Люсьен обернулся и увидел девушек.

На мгновение взгляды Люсьена и Адриенны встретились. В следующую секунду Люсьен шагнул ей навстречу и взял ее под руку.

– Милости просим! – возгласил Озрик.

Моргнув, Адриенна посмотрела на дедушку. Они втроем подходили к помосту, на котором стоял господский стол. Хотя Шарлотта тоже держала Люсьена под руку, Адриенне показалось, что дедушка смотрит именно на нее. Адриенна высвободила руку, первой ступила на помост и направилась к своему месту. Люсьен сел слева от нее, Шарлотта – справа.

– Вовремя вы появились, – сказал Озрик. – Сейчас подадут ужин.

В эту минуту растворились двери, которые вели на кухню, и в большой зал начали один за другим входить слуги, неся блюда, подносы, кувшины с вином и пивом. Мужчины стали накладывать себе на тарелки жареное мясо и разливать по кубкам вино. Адриенне совсем не хотелось есть, зато Шарлотта, которая обычно ела как птичка, воздала должное ноем выставленным на стол блюдам, отведав понемногу каждого.

– Расскажи нам о кэррингтонской ярмарке, – попросил Озрик, обратившись к Адриенне. На тарелке перед лордом лежала нога ягненка, с которой он сгрызал куски мяса крепкими желтоватыми зубами. Вдруг он заметил, что Адриенна не притрагивается к еде, и спросил: – Ты не голодна? Или невкусно? А может, ты чем-то озабочена?

– Ах, дедушка, ничем я не озабочена. С какой стати? – соврала Адриенна и, в свою очередь, спросила: – Так что тебе рассказать о ярмарке?

– То, что сочтешь нужным. Желательно что-нибудь забавное. – Озрик очистил от скорлупы сваренное вкрутую яйцо и целиком запихнул в рот.

– Ну… – Адриенна скользнула взглядом по Люсьену и Шарлотте, выпила немного вина и озадачила Озрика новым вопросом: – Скажи, дедушка, ты сам бывал на кэррингтонской ярмарке?

– Да нет, не приходилось.

Адриенна облегченно вздохнула и сказала с улыбкой:

– Грандиозная ярмарка, что и говорить! Думаю, Лотти и сэр Люсьен со мной согласятся. С другой стороны, мы с Лотти на ярмарках почти не бываем, так что сравнивать нам особенно не с чем… Что же касается забавного, то скажу так: мне больше всего понравились акробаты, менестрели и жонглеры.

– И пьеса религиозно-мистического содержания, – тихо добавила Шарлотта.

– Пьеса мне тоже очень понравилась. Но еще больше – аукцион по продаже лошадей!

Неожиданная реплика Люсьена пришлась как нельзя кстати, Адриенна одарила рыцаря благодарным взглядом и посмотрела на Озрика.

– Да, там был аукцион, но для нас с Шарлоттой, как ты понимаешь, он не представлял никакого интереса. Ой, чуть не забыла! Я купила на ярмарке прехорошенький веночек с вышитыми лентами и живыми цветами.

Стоило Адриенне заговорить, как она уже не могла остановиться. Слова сыпались из нее как из рога изобилия. Она взахлеб рассказывала обо всем, что видела – правда, не на кэррингтонской ярмарке, а на ярмарке в Фортенголле. Она была достаточно умна, чтобы сообразить, что все окружные ярмарки, в общем, похожи друг на друга, и украсила свой рассказ яркими, сочными деталями, которые остались у нее в памяти после посещения Фортенголла.

Судя по всему, ее рассказ пришелся дедушке по душе. Он слушал очень внимательно и время от времени одобрительно хмыкал.

– Участвовал ли ты в турнирах, сэр Люсьен? – осведомился лорд Уилфред, когда Адриенна умолкла, чтобы перевести дух.

– Нет, не участвовал. На ярмарке я отдыхал и наслаждался жизнью. Для королевского рыцаря бой на копьях – даже потешный – слишком уж напоминает его ежедневное служение монарху.

– И как давно ты служишь королю Генриху? – Люсьен пожал плечами:

– С тех пор как меня посвятили в рыцари. Как вы знаете, король всегда хотел иметь постоянное войско. Я предложил его величеству свои услуги, и он их принял.

Когда мужчины заговорили о турнирах и походах, Адриенна, получив передышку, сосредоточила внимание на Люсьене. Хотя теперь их вроде бы ничто не связывало, этот человек по-прежнему возбуждал ее любопытство. Она была бы не прочь выяснить, в чем суть обета, к которому рыцарь относился с такой серьезностью.

– Мне приходилось видеть замок Генриха в Вуване, – как бы невзначай произнес Уилфред, нанизывая на вилку кусок цыпленка.

– В Вуване у короля Генриха нет замка, – холодно возразил Люсьен, откидываясь в кресле. – Ближайший замок короля находится в Ниоре.

– Ах да! – воскликнул Уилфред, вытирая рукавом рот. – Я всегда путаю эти местечки.

– Как давно ты оставил двор?

Этот вопрос задал Озрик, и Адриенна повернулась к нему. В голосе дедушки проскользнуло недоверие, и девушка не понимала, чем оно вызвано.

– Несколько недель назад, – ответил рыцарь.

– И что же при дворе новенького?

– Дедушка, – вмешалась в разговор Адриенна, – пристало ли сэру Люсьену передавать сплетни?

– Ничего недостойного в таких разговорах нет, – сказал как отрезал лорд Озрик. – Общеизвестно, что жизнь короля и его двора волнует всех англичан независимо от их происхождения. Не так ли, сэр Люсьен?