Антон не успел среагировать, как мать выхватила у него журнал и принялась листать, просматривая последнюю фотосессию.

–Лично мне ничего.

–Тогда… какие проблемы?

–Проблемы есть, и немаленькие. Поклянись, что ты не спал с ней,– вдруг выпалила она.

–Мама!

–Пообещай, что не станешь.

–Хватит.

Антон даже не успел возмутиться, его просто шокировала предельная откровенность матери.

–Я не хочу, чтобы ты сближался с ней, Антон, послушай меня.

Шереметев поджал губы и покачал головой, но потом подумал, что можно развернуть ситуацию в свою пользу и выудить у матери немного информации.

–Я тебя внимательно слушаю. Если ты хочешь мне что-то объяснить, давай. Почему я не должен с ней сближаться? А? Мне нужны причины. Хочешь, чтобы я уехал от дяди? Так дай мне повод уйти.

–Да ты артист, Антош. Забыл, что ли, с кем говоришь? Я мать твоя и знаю тебя, как облупленного!

Антон скрестил руки на груди и посмотрел на мать, будто она была маленькой капризной девочкой. Ему не нравилось то, какое направление принял их разговор, его раздражало её молчание, он по горло был сыт чужими тайнами. Но она была его матерью, и он знал, что она никогда не изменится.

–Мама, моё терпение на исходе!

Анна Сергеевна тихонько возмущённо воскликнула и обернулась к сыну, понижая голос до шёпота, но так, чтобы быть уверенной, что он её расслышал.

–Она – убийца!– выплюнула она и с торжеством посмотрела на сына.– Вика убила Фёдора Белоусова много лет назад. А Роман – соучастник. Потому что, если бы не смерть Фёдора, мой брат бы никогда не поднялся на бесстыдных грязных деньгах. Никогда бы не зарабатывал так много, как сейчас. Никогда бы не стал большим боссом. Конечно, она не отказалась, когда ей предложили круглую сумму и взаимовыгодный вариант сотрудничества взамен молчания. Теперь понимаешь, почему я не хочу, чтобы ты связывался с этой женщиной?

Вика бросила сумочку на кровать, секундой позже шлёпнулась на постель сама и вытянула руки, блаженно разминая уставшие после долгого перелёта мышцы. Никогда ещё командировка не была такой длинной. Вика действительно устала, а все прыгали возле неё, словно вокруг новогодней ёлки. Лёва прибежал за сувенирами и подарками, практически залез в её багаж. Хрупкая Алиса притащила наверх один из Викиных чемоданов, а потом вдруг потянулась и обняла её. Вика даже вздрогнула от неожиданности, обычно в этом доме не обнимались, только если это был не чей-то день рождения. Но она быстро напомнила себе, что у них с Алисой особые отношения.

Она сама соскучилась по этой юркой и всё успевающей девушке. Уже привыкла, что она рядом со своей поддержкой и мудрыми житейскими советами.

Как и Антон… рядом.

Который, кстати, к её удивлению, где-то отсутствовал.

Она не решилась спросить про него у домочадцев. Витя чмокнул её в щёку при всех и отпустил наверх отдохнуть. Сейчас в тишине своей спальни Вика чувствовала приятное и обволакивающее чувство свободы и уединения. В такие минуты она никого и ничего не боялась.

Всё-таки командировка её и взбудоражила, и успокоила одновременно. Дала ей время подумать и собраться с силами.

Львиную долю времени она, конечно, думала про Шереметева, их поцелуи, его прикосновения. О том, как властно и тем не менее с нежностью, он обнимал её. Как его руки скользили по её телу, обещали большее, просили довериться.

Вика встала, подошла к зеркалу, окидывая себя оценивающим взглядом. Цвет лица, как ей казалось, у неё улучшился. Да и размер одежды постепенно возвращался к привычному.

Она поправила блузку и подкрасила губы, следя, чтобы линия получилась ровной, почти идеальной. И вышла из спальни.

Дверь в комнату Шереметева была приоткрыта. Вика оглядела тёмный коридор, убеждаясь, что никого не было поблизости. А когда захотела пройти вперёд, из своей комнаты внезапно выглянул Антон. Словно бы специально поджидал её.

Вика невольно задержала дыхание.

Она помнила, как он спросил её, хочет ли она, чтобы он продолжал, не останавливался.

В итоге она ответила нет.

И каждую ночь после того момента она прокручивала это в голове.

Нет. Нет. Нет.

Вот и сейчас Антон подошёл к ней, прекрасно ориентируясь в сумрачном коридоре, притянул к себе и увлёк в спальню. Его тело врезалось в неё с силой скоростного поезда, стоило двери закрыться за ними. В комнате было темно и тихо. Вика удержалась и не вскрикнула от внезапности и проснувшегося в ней желания, стоило его ладоням опуститься ей на бёдра и сжать их. Невольно она прошлась руками по его плечам и обняла за шею. Антон уже без спроса водил губами по её подбородку, шее и плечам, лаская кремовую кожу, на которую так долго и часто любовался в журнале. Вика улыбнулась, зарываясь пальцами в его волосы, поощряя и откликаясь на его движения.

Он ещё сильнее вжал её в дверь, так, что она почувствовала твёрдость сквозь ткань брюк. Антон потёрся о низ её живота, и тот вспыхнул огнём, как сера под спичкой. А затем поцеловал в губы, пальцами впиваясь в ягодицы, то притягивая, то отталкивая их от себя.

Вика отчаянно отвечала на поцелуй, искала его губы, пытаясь отдать через поцелуй всё, что накопилось в ней за несколько недель. Потому что она была женщиной. Потому что ей тоже было это нужно.

Антон внезапно открыл глаза, она видела, как они блестят в темноте, в его взгляде отразились сила и намерение. Только вот какое, Вика не успела понять, потому что что-то изменилось и прикосновения Шереметева стали грубыми и жёсткими.

Когда она попыталась спросить, что происходит, оттолкнуть его, он взял ей за запястья и припечатал их к двери. Теперь она полностью была в его власти. Словно между молотом и наковальней.

Антон оторвался от её гудящих от жадных поцелуев губ, но двигаться не позволил.

–Я знаю, что ты сделала с Белоусовым.

* * *

Темнота комнаты поглотила Антона, когда он отступил, убирая ладони с двери. Вика ощутила, как по позвоночнику бежит холод брошенных Антоном слов. Её ноги будто одеревенели, а язык отнялся, теряя способность к речи. Она не могла пошевелиться, даже если бы захотела. Несколько простых слов вкупе с фамилией намертво пригвоздили её к дверному полотну.

За секунду, как Шереметев отстранился, она успела рассмотреть его взгляд: смущённый… разочарованный. Ей тут же захотелось взять его за руку, увести за собой в спокойное место, чтобы всё объяснить, но Антон первым прервал молчание.

–Я буду ждать тебя за территорией, две линии направо.– Его сухой голос, словно перекатывающийся под колёсами гравий, разрезал тишину.– Там я припарковал машину. Ты тихонько выскользнешь из дома, чтобы никто не заметил, дойдёшь до меня, а потом мы уедем подальше от особняка и поговорим. Ты мне всё расскажешь… но не здесь.