— А что такое круллер? — спросила миссис Броди, полная женщина лет восьмидесяти.

— Это такой хлеб. Нарезаете замороженное тесто на куски. Каждый из них катаете в ладонях до тех пор, пока он не превратится в шарик. Потом с часок подождите, вытяните, загните концы и как следует прожарьте.

— Боже, Джоан, ты же знаешь, что мне нельзя жареное! — возмутилась миссис Броди.

— Эгги, с тем же успехом можно обмакивать в суп и сухарики!

Остальные рассмеялись. Ханна тоже улыбнулась, стоя в дверях, но каждая секунда только добавляла напряжения. Когда Джоан наконец закончила объяснения, Ханна шепнула:

— Джоан, мне нужно поговорить с тобой.

Старушка с улыбкой посмотрела на девушку, в ее глазах светилось счастье. Ханна знала, что после ее сообщения не останется ни первого, ни второго.

Апрель в Оклахоме всегда пробуждал новую жизнь. Желтые нарциссы приветствовали приход весны. Мир казался исключительно прекрасным в этот апрельский день, когда Роут свернул к гостинице «Чарующая луна».

Чувствуя, как в нем бурлит энергия… и страх, Роут вдохнул свежий воздух. Он уже почти год не видел Ханну. Все эти месяцы были потрачены на поиск себя и своего нового отношения к жизни.

Год назад Роут вернулся к работе и начал выкраивать личное время, делясь обязанностями с другими. Однако, к своему удивлению, он узнал, что наличие свободного времени не означает лучшую жизнь. Редкие свидания оставляли его равнодушным.

Возможно, его суждения были ошибочны, но людям свойственно ошибаться. Мужчина старался стать бесчувственным, но это не принесло ему ни покоя, ни счастья. Горе и ощущение потери преследовали его. Если не оставить их в прошлом, то Роут и дальше будет существовать, а не жить.

Он остановил машину возле дома, удивленно заметив еще три автомобиля. Неужели в гостинице и в самом деле есть постояльцы? Роут улыбнулся. Да, если кто-то и мог воскресить это место, то только Ханна Хадсон.

Он вышел из машины, чувствуя себя довольно неуютно. Что она скажет? Они расстались не лучшим образом. Ханна часто раздражала Роута, но ее образ упорно не желал стираться из памяти. Она преследовала его во сне. И однажды он признался себе, что без Ханны его жизнь будет неполной.

Из-за своего упрямства Роут добровольно провел девять месяцев вдали от нее. Но от правды не убежишь. Он любил Ханну Хадсон и мог быть счастлив только с ней.

Подходя к гостинице, Роут пережил еще один всплеск страха. Что она скажет в ответ на его предложение? Ханна ведь всегда очень трепетно относилась к своей независимости, захочет ли она разделить свою жизнь с кем-то? Особенно с ним…

— Перед тобой чертовски сложная задача, Джеррик, — пробормотал мужчина, поднимаясь по ступенькам крыльца. — Продать свою жизнь.

Роут чувствовал себя, как приговоренный к смертной казни, направляющийся на свидание с палачом. Если она отвергнет его объяснение в любви, то тем самым приговорит его сердце к медленной, мучительной смерти.

У двери Джеррик замер. Его охватила радость от осознания, что сейчас он увидит ее снова.

Ну и где тот собранный Роут Джеррик, глава «Джеррик ойл»? Мужчина усмехнулся.

— Ты влюблен, идиот, — сказал он себе. Его сердце ожило и сейчас наполнялось то страхом, то надеждой. Роут хотел быть живым. С той самой ночи, когда светила эта ненормальная чарующая луна. Просто он не сразу понял, что хочет этого счастья.

Мужчина постучал.

Время словно остановилось. Интересно, она сама откроет? Улыбнется ли ему? Или же эти прекрасные глаза снова сузятся и устремят на него суровый взгляд?

— Черт возьми, Джеррик! Не пугайся раньше времени!

Но дверь открыла Джоан.

— Привет, — Роут сердечно улыбнулся. Она ничуть не изменилась, и даже собака все так же всюду следовала за хозяйкой. Мужчина присел на корточки перед Мисси Мис. — Ну, как ты, девочка? — он протянул руку, и собака позволила почесать себя под подбородком.

— Мистер Джонсон! — воскликнула Джоан. — Какой приятный сюрприз!

Роут встал и пожал протянутую руку.

— Я рад вас видеть. — Он удивился, что ему так приятно снова услышать обращение «мистер Джонсон». — Похоже, ваш бизнес процветает.

— Да, все просто прекрасно! — Женщина поколебалась, и на ее лице отразилось беспокойство. — Все долги выплачены, и у меня нет желания продавать гостиницу!

Это замечание смутило Роута. Он уже забыл о своей глупой фантазии.

— Я приехал сюда вовсе не за этим! — Он впервые подумал, что вел себя тогда, как жестокий, эгоистичный придурок. — Извините меня — за все. Я счастлив, что у вас дела идут хорошо. Никогда не сомневался, что Ханна справится.

— Разве нет?

Роут покачал головой.

— Ни мгновения.

Джоан снова улыбнулась.

— Что ж, это для меня приятная новость. Мне казалось, что вы ее недолюбливаете.

— Наоборот, она понравилась мне с первой же встречи, — признался Джеррик.

— Вы про ту ночь с чарующей луной?

Он рассмеялся.

— Полагаю, да.

По крайней мере, ее глаза преследовали его именно с той ночи…

— Ну, что ж, вы прекрасно выглядите!

Роут подумал, что хозяйка просто хочет быть вежливой. Последние месяцы, полные страданий, должны были оставить свой след на его лице.

— Проходите же! Если вы приехали, чтобы немного пожить здесь, то вам повезло: двое наших постояльцев сегодня съезжают — у них утром родился внук, и они хотят посмотреть на мальчика.

— Ясно. Я подумаю об этом. Но, если честно, я приехал, чтобы повидать Ханну.

— Ханну? — озадаченно переспросила Джоан.

— Да. Она занята?

— Разумеется, люди обычно работают по будням до шести часов. — Женщина впустила его и улыбнулась. — Ханна — очень предприимчивая девушка. И меня весьма удивляет, что такой предприимчивый человек, как вы, не на работе. Что привело вас сюда?

Он же сказал!

— Я хочу ее видеть.

Улыбка Джоан угасла.

— Ханны здесь нет. Мне было жаль потерять замечательного менеджера, но такая яркая женщина должна следовать зову сердца.

«Следовать зову…» Роут ничего не мог понять, и вдруг его охватил ужас. Может, она вышла замуж за шерифа? Полюбила другого? Почему такая возможность раньше не пришла ему в голову?!

— Росс, вы нехорошо выглядите. — Джоан взяла Роута за руку. — Присядьте. Вы ели? После ужина еще осталось спагетти…

Он не мог вспомнить, когда ел в последний раз, поэтому только помотал головой.