Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неожиданно все сделалось очень простым. Все самое незначительное теперь можно превратить в демоническую травму с помощью нескольких ловких приемов. У каждой кухарки вдруг появились комплексы. Вещи, о которых раньше люди не осмелились бы сказать, потому что их подняли бы на смех, вызывают наибольший интерес. Жеманницы превратились в сверхчувствительных изнеженных натур. Трусы – в декадентов. Глупцы – в зацикленных на магии бедолаг, страдающих инфантилизмом. Все изящно переводилось в сферу подсознательного и резвилось всласть, не боясь получить замечание. Здоровых больше не осталось, в каждом кишмя кишели вытеснения и инверсии, каждый стал важен, каждый имел право на сплин – то была золотая пора на ярмарке человеческого тщеславия.
Тот же процесс развивался и в литературе. Психоаналитическая волна захлестнула всё. Без конца обсуждали, вскрывали, сравнивали, навешивали ярлыки. Толстые тома: никакого действия – одни слова, слова, слова. И что еще хуже – предпочтение отдавалось полуталантам. Не было необходимости в серьезной работе. Ведь все стало доказуемым и недоказуемым. Для чего же тогда мучиться! Немножко оттуда, немножко отсюда, немножко клея – и уже готово «глубокое, вскрывающее потаенные области души» произведение…
В эту ситуацию вмешался спорт. Нечто телесное. И хотя к нему пытались применить понятия ритма и души, он остался, слава Богу, грубо телесным. Соревнования, тренировки, рекорды, действие, активность.
Самый резкий контраст пассивному отражению души! И поэтому он сразу же возбудил интерес и оживил литературу. Стремление к оптимизму, мужеству, самоутверждению всегда было возбуждающим фактором.
Правда, прошло много времени, пока кто-то решился податься в эту «моветонную» область. Ведь в Германии, к сожалению, захватывающий роман среди людей, принадлежащих к литературному цеху, все еще считается развлекательным чтивом. Но в конце концов, хорошее развлечение лучше, чем воспеваемая всеми скукотища.
Вначале спортивная среда служила фоном, красочной, активной, сильной кулисой. Кайзер[48] в своей пьесе «С утра до полуночи» ухитрился вывести на сцену шестидневные гонки, причем ему прекрасно удалось обрисовать лихорадочную напряженность этой работы.
Затем спортивной тематикой увлеклись молодые, чтобы уйти от теории. Фаворитами стали бокс, автоспорт, бег, прыжки, футбол; из них черпали и вырабатывали темы. Даже старик Шоу написал роман о боксере «Профессия Кэшеля Байрона» – заметим в скобках, это одно из самых слабых его произведений, хотя описания бокса ему удались. Правда, книге не хватает теплоты авторской симпатии…
С вторжением спорта в литературу вновь было сделано открытие, что действие и напряженный сюжет – не самое плохое в произведении. Дошли даже до того, что просто брали биографии выдающихся спортсменов в качестве материала для книги; вспомните о «Божественной Сюзанне», романе Клода Анэ[49] о теннисистке Ленглен.
Для лирики самолет и автомобиль стали символами нового времени; для эпики – важными вспомогательными инструментами. Америка изобрела автомобильные романы, Европа присоединилась.
Влияние спорта на литературу, разумеется, не исчерпывается произведениями, в которых спорт, так или иначе, является главной или крупной второстепенной темой. Собственно, его влияние начинается за пределами этих произведений. Бесконечное число его видов представляет неисчерпаемый кладезь для значительного обогащения имеющегося литературного материала.
Было бы глупо придавать спорту как проблеме чрезмерное значение. Бегает ли кто-то немного быстрее, чем остальные люди, имеет второстепенный интерес, если за этим больше ничего не стоит. Рекорд, строго говоря, – дело мускулов. Он становится интересен, только если выдвинуть на первый план упорную волю к достижению рекорда, борьбу, тренировки – всё то, что делает его возможным.
Но и этого еще недостаточно. Нужно остерегаться желания увидеть слишком много. Спорт – простая вещь, лишь очень редко он напоминает вольтижировку над пропастями души. И его приверженцы, как правило, тоже простые люди – тем проще, чем серьезнее они к нему относятся.
Спорт важен главным образом как окружение, как среда, как кулиса. Вот в чем его главная роль. В этом качестве он завоевывает даже далекие от спорта произведения. Сегодня почти невозможно совсем игнорировать его. В слишком большой степени он уже стал составной частью повседневного мышления. А так как он дает почти бесконечные возможности – от бокса до автогонок, от пинг-понга до прыжков с шестом, от гольфа до буерного спорта – и так как каждый из этих видов имеет свои определенные нюансы и краски, спорту в этом отношении, безусловно, можно предсказать большое будущее в литературе.
1928
«Барбара ля Марр»
Роман Арнольта Броннена[50]
Эта книга похожа на киностудию – она полна будоражащей лихорадки стеклянных залов; в ней есть шум и гам, блеск и свет, тысячи павильонов и закоулков, бесчисленные героические, трагические, смешные декорации – наполовину построенные, наполовину уже опять сломанные, – рабочие, кулисы, режиссеры, юпитеры, темп, блаженство и страдания, – она полна жизни. Подобно ракете, проносится над всем этим траектория чьей-то жизни и изменяет все, что оказывается рядом: ослепляет, ошарашивает, притягивает, сжигает, калечит себя самое – и вдруг заканчивается нежно, очаровательно, мягко одним из волшебных вечеров, где-то между «здравствуй» и «прощай», и ты не знаешь, конец это или только начало… Никто этого не знает, ни один из ее друзей, ни один из ее врагов, ни даже она сама, Барбара ля Марр, киноактриса, которая была слишком прекрасна для спокойной жизни и слишком тщеславна, чтобы как следует реализовать себя. В центре книги эта женщина, и только она одна; но вокруг нее – вихрь фигур, которые изображены необыкновенно жизненно, которые в первых же предложениях обретают плоть, а в следующих уже действуют. Душа Барбары ля Марр показана в этой книге беспощадно, вплоть до тех уголков, где наконец после хаоса, судорог, ошибок, испорченности, отвращения, грязи, алчности иногда вспыхивает свет, обнаруживающий – ни больше и ни меньше – почти отчаявшегося человека и почти беспомощного ребенка. Но это длится недолго – потому что до самой смерти гонится Барбара ля Марр за своим идолом и своей судьбой, да она и не может иначе. Этот роман увлекает и ошеломляет; он переливается всеми красками и обладает потрясающим темпераментом, и, хотя действие несется на 120 лошадиных силах, одновременно сквозь остроглазый объектив автор рассматривает явления, называемые фильмом, так что он с полным правом назван «Фильм и жизнь Барбары ля Марр».
1928
Пять книг о войне
«Солдат Зурен», роман Георга фон дер Вринга;
«Бои на Сомме»
