– Так сколько?

– Пятьдесят штук. Аванс – двадцатка, сейчас. Остальное после завершения акции. Но учти, что в случае усложнения обстановки гонорар может быть пересмотрен в сторону увеличения. Это касается и той ситуации, если мне придется привлекать к делу дополнительные силы.

– Я согласен.

– Когда начинаем?

– Как можно быстрее.

– Тогда подожди немного.

Генрих позвонил Саркису:

– Мне на время необходимо покинуть долину.

– Ты принял предложение незнакомца?

– Да. Мне оно выгодно.

– И что тебе надо?

– «Чистый» автомобиль, лучше джип «Тойота».

– Хорошо. Условия проката ты знаешь.

– Минуту, пусть их узнает заказчик.

Генрих отвел трубку в сторону, обратился к Али:

– Я беру на прокат джип. Если мы его повредим в ходе акции, тебе придется рассчитаться за него. Что скажешь?

– Я же сказал, что согласен. Это значит, что согласен на все условия!

Генрих вновь поднес трубку ко рту:

– Все о’кей, Саркис!

– Тогда его подгонят сейчас же к твоему дому. Что еще?

– Остальное – мои проблемы!

– Удачи тебе, Генрих!

– Тебе тоже! Мне кажется, вокруг тебя сгущаются тучи?

– Я разберусь во всем сам, Генрих.

– Не сомневаюсь. Но постараюсь побыстрее вернуться. Глядишь, и помогу чем?

– Спасибо. Буду рад увидеть солдата удачи живым и невредимым.

Связь отключилась. Генрих сказал:

– Джип скоро будет здесь.

Комолов, чтобы сразу расставить все точки над «i», уточнил:

– Несмотря на то что ты «профи», Генрих, отныне твой шеф – это я! И все мои указания ты должен выполнять беспрекословно. Ясно?

– Ясно, шеф, – снисходительно улыбнулся наемник. Улыбка не понравилась Али, но Комолов сдержал себя. Пусть усмехается. Лишь бы дело свое знал хорошо!

– Тогда, Генрих, даю тебе на сборы час. Достаточно?

– Вполне.

– Отработай схему движения на Ростов.

– Я понял, шеф!

За этот час Али переоделся в новый костюм, сменил обувь, проверил деньги, аккуратными пачками сложенные в кейсе, вышел из дома, присел под широким деревом, задумался. Выполнили ли Тура с Зурабом его задание? Узнали ли адрес, куда менты запрятали семью Лобановых? А может, сами попали под контроль «легавых»? Надо появиться максимум послезавтра. Генрих проведет разведку, и все встанет на свои места! Если же адрес по-прежнему будет неизвестным, придется применять жесткие меры. Вплоть до захвата ментовского чина из Управления, занимающегося делом этих Кауровых. А может, что-нибудь посоветует Генрих? Али забил «косяк», сделал несколько затяжек.

Ровно через час прямо к дому подъехал новый мощный джип «Лендровер». За рулем сидел Генрих, которого нелегко было сразу узнать в цивильной одежде. Он открыл окно, доложил:

– Все готово. Можем отправляться!

Али сел рядом с ним, бросил кейс назад, положил пистолет под сиденье, спросил:

– Ты определился с маршрутом?

– Да.

– Тогда вперед! Надеюсь, не до первого ментовского поста?

Генрих посмотрел на Комолова, чему-то улыбнулся, ничего не ответил, только рванул джип так, что Али отбросило на подголовник. На этот раз промолчал Али. А водитель, миновав пределы усадьбы, резко свернул вправо, проскочил аул, подняв за собой целое облако пыли, и повел вездеход по новой, объездной трассе.

До Ростова шли быстро, посты ГИБДД проходили легко, без остановок и досмотров, словно номера этого джипа знала вся северокавказская милиция.

Остановились в гостинице «Южная». Проводив Комолова до номера, Генрих спросил:

– Тебе, шеф, «бабочек» прислать?

– Обойдусь.

– Как хочешь. Я буду ровно в восемь часов. Спокойной ночи, шеф!

– Иди!

Ночь была кошмарной. Такого с Али никогда ранее не было. Вдруг приснились дети чешского местечка Гутвальда, их застывшие в немом ужасе лица, рубящие удары остро заточенной саперной лопатки, входящей в тело мальчика, рассекая кости, как в холодце. И этот кровавый холодец попадал ему, Али, на руки, на лицо, на одежду...

Он проснулся в холодном поту. Черт возьми, что это такое? К чему этот сон? Комолов встал, прошелся по комнате. Решил, что виной всему то, что он накануне вечером не принял обычной дозы наркотика. И пошли глюки! Перед делом захотел сделать небольшой перерыв. Вот и сделал! Хуже не бывает! Он достал из потайного кармана готовый к употреблению шприц и жгут, не без труда ввел себе дозу. Откинулся на кровать. И страхи отошли. А вместе с ними и воспоминания о недавнем кошмаре. Он расслабился. Приятная истома заполнила тело, захотелось женщину, но двигаться было выше его сил. Неоновые огни рекламной вывески за шторами, с вечера раздражавшие Али, приняли причудливые и забавные очертания. Они то расползались, как змеи, то рассыпались искрами салюта, то растекались голубыми волнами теплого океана.

Вскоре Комолов забылся крепким сном. Сновидения больше не тревожили убийцу...

В восемь утра его разбудил Генрих, открыв отмычкой дверь номера, поскольку хозяин на стук не откликался. Первое, на что обратил внимание помощник Али, это шприц и жгут. Генриху стало все ясно. Проснувшийся Комолов недовольно спросил:

– Ну и что ты так на шприц смотришь? Сам никогда не пробовал?

– Нет! И тебе на время операции от этого лучше отказаться. Хотя говорят, что наркоманам это не под силу! Связался я, дурак, с «наркошей», знал бы...

– И что было бы? – голос Али начал приобретать металлический оттенок.

– Не пошел бы с тобой!

– Значит, если человек наркоман – то для тебя дерьмо?

– Я этого не говорил! Но...

– Никаких «но». И советовать маме своей будешь! – взорвался вдруг Али. – Ты сначала просиди в одиночке с мое, сопляк, а потом на зоне почалься! Тогда и советуй, солдат удачи хренов! Ты думаешь на мне крови меньше, чем на тебе? Ошибаешься, парень! Вот этими самыми руками я головы отрывал, на куски людей рвал, понял? Я еще посмотрю, что ты за вояка! А то так и останешься в вечной командировке, несмотря на все свои бицепсы, «качок»! Перегрызу пополам, клянусь!

– Ну чего ты, шеф, завелся? Я же хотел для тебя лучше сделать!

– О себе заботься, а я уж как-нибудь сам! Жди в машине, как только соберусь, поедем!

– Я все понял!

– Так-то лучше!