Таким образом, в колонии нового мира оказалось-таки некоторое количество собак, кошек и ряд совершенно экзотических зверей. Например, выяснилось, что переход в другой мир и «первичную адаптацию» по дороге к месту «Икс» прошли: пять морских свинок, хорек, две лабораторные крысы, сквернословящий на многих языках Земли попугай. Бывший цирковой работник, уволенный за пьянку, ввалился под неземные небеса с целым выводком. У него было три дрессированные болонки, дог, умеющий считать до десяти, мартышка и медведь. Будучи, по обыкновению, пьян, он глупо хихикнул, увидав, как ползавшая по комнате маленькая черепашка спокойно прошла барьер и тупо поползла по красной траве, свистнул, распахнул клетки своего домашнего зверинца, и вся труппа оказалась за миллионы парсеков от Подмосковья. Жену, впрочем, он не взял.

Следует помянуть, что колония стала обладательницей нескольких малых детей, которых фанатичные мамаши тащили чуть ли не в рюкзаках. Древние все же корректировали отправку, ибо таковые героини очухались в одном переходе от опорной базы. Звездой на некоторое время стала женщина с романтическим именем Федосья, которая забеременела аккурат за три месяца до отправки, то бишь – сразу же, как оказалась поставленной перед фактом вывалиться в неизвестный мир. Она ходила меж палаток, поглаживая себя по животу, и рассуждала, что это будет «специальный ребенок», звездный, и советовалась со всеми, как бы половчее его назвать. Спустя какое-то время, впрочем, выяснилось, что многие колонистки умудрились «залететь» накануне, однако за Федосьей осталась пальма первенства, ибо ребенок был сознательно запланирован как Венценосный Младенец. (А злые языки говорили, что получится в итоге Омен.)

Десять членов штаба выгодно отличались от остальных. У каждого был молодой, натасканный и на охоту, и на «человека» пес, экипированный устрашающего вида шипастыми доспехами, и объезженная лошадь. Специфика Коридора и Ворот оказалась такова, что в момент прохождения сквозь пласты реальности невозможно было протащить на животных ни грамма поклажи, кроме их собственной сбруи. Тяжело сгибаясь под тяжестью очень и очень многого, штабисты проделали десять страшных шагов. Зато потом можно было смело навьючивать на животных все, что угодно. Была бы зима, не обошлось бы дело без собачьих упряжек. Но было лето. Однако о штабистах – разговор особый…

Кроме них на скаковых животных оказались двое. Была девушка Инна, фанатка конного спорта, которая прощалась со своей любимой Звездочкой за несколько секунд до начала отправки. Каковая Звездочка и устремилась за ней в космическую неизвестность, несказанно облегчив жизнь Инны.

Вторым был истинный герой земной колонии – цыган Рамир. Заядлый конокрад, напрочь забывший про какую-то там отправку, он увлеченно уводил шестерку угольно-черных коней элитных кровей с поместья некоего «нового русского». В момент, когда указанный «новый русский», в котором, как водится, не было решительно ничего нового и совершенно ни капли русского, вскочил в свой джип и, паля из пистолета, погнался за цыганом, тот запрыгнул без седла на спину понравившегося скакуна и вжарил по морковному полю умирающего совхоза. Он не обратил ни малейшего внимания на мерцающий квадрат, проступавший словно бы из ниоткуда прямо перед мордой коня. Так и ворвался он в новый мир во главе краденого табунчика, с пулей в бедре и карманным ножичком за голенищем рваного сапога. Как удалось лихому вору не потерять при переходе ни головы, ни коней, сказать трудно. «Кентавра» отловил в степи противодиверсант Евгений.

Таким образом, к концу первого месяца освоения нового мира колония имела в своем распоряжении аж двадцать девять лошадок.

Вернемся, однако, к последнему отсеку опорной базы. Вскрыт он был «золотой десяткой», составившей штаб дружины, в первый же день отправки. Затем про него забыли и даже использовали как убежище при налете птеродактилей с болот. Позже удалось обнаружить за стальными листами обшивки стандартные листы писчей бумаги. Несколько тонн!.. Там же располагались бутыли с чернилами, две механические пишущие машинки югославского производства, пластиковые папки, линейки, циркули, рулон миллиметровки, клей. Словом, материальная база внеземной бюрократии, вскорости пышно расцветшей в колонии.

В углу лежали пять сотен луков из углепластика, мощных и дальнобойных, слегка загаженных доместикусом.

Вот, собственно, и все, чем обладала колония.

Но поначалу никто этого не знал.

Ходили среди колонистов самые нелепые слухи. Долгое время перешептывались о цистернах спирта, водки, коньяка. Ходили слухи о гастрономических оргиях в охраняемой части полуострова, куда ход имели только избранные. Дольше всего, конечно, обсуждали отсутствие патронов к имевшемуся у всех огнестрельному оружию.

Военные быстро смекнули, бегло ознакомившись с содержанием соответствующего вагона, что мизерный боезапас к малому количеству «тяжелого вооружения» может использоваться только централизованно, а полнейший разнобой в вооружении колонистов, где всяк брал все, что угодно, делал невозможными и бессмысленными какие-либо серьезные реквизиции социалистического образца.

Впрочем, в кругах людей, стоявших у колыбели постоянной дружины, муссировались различные планы. Из общих соображений и поверхностного наблюдения было ясно, что самыми ходовыми были советские патроны 7.62 и 5.45, кроме них – стандартный «натовский» патрон, бывший почти на всех импортных игрушках.

Однако в первые же дни с момента отправки колонисты столь щедро поливали окружающую действительность свинцом, что этих патронов оказалось – кот наплакал.

Володя, не дослушав Сергея, ушел на ближнюю к заливу часть острова и задумчиво глядел на сизые, в пенных барашках волны, птиц, камнем падавших из поднебесья и уносящих в когтях непривычного вида рыб.

Закрыв глаза, он видел будущее этого мира: горделивые замки, всадников, несущихся галопом, развевающиеся плащи, лай собак, звуки охотничьих рогов, клекот ловчих соколов и кречетов, стяги с причудливой геральдикой.

Необъятная тишь моря, дышавшего как одно живое существо вместе с ним, Володей, небесами, болотами, джунглями и степями, наполнила его уверенностью и знанием. Все земное, тленное, суетное отомрет, отвалится, словно мертвая кожа, сморщившаяся и растрескавшаяся куколка.

Время и море живо справятся с этой задачей.

Он готов был плакать, кататься по песку и рукоплескать Древним, подарившим ему эту вторую жизнь.

Из дневника Сергея Куприянова

Я был необычайно горд.

Новый мир словно воскрешал дни блаженной юности, когда мнилось, что ты всем очень нужен, без тебя просто никак.

В первый же день, как я привел свою валящуюся с ног, но целую группу к опорной базе, был разговор с одним из «золотой десятки». Парень оказался неожиданно молод, однако хватка у него была железная.

«Ты лидер, Сергей, – сказал представившийся смешным словом «комендант» парнишка. – Только не говори, что ты готов сейчас, почувствовав свой удельный, так сказать, вес, просто раствориться в толпе. У тебя есть два пути. Собирать вокруг себя людей и организовывать конкурирующую со штабом группировку или идти к нам. Я не буду рассказывать тебе о Судьбе, исторической роли и прочем. Эфемерной пока что власти и людям вообще нужен такой вот человек, пассионарий».