И конечно — торг.

Человек из Москвы — дошел до рыночной площади пешком, на входе остановился около киоска, купил сосиски под острым соусом — там были и другие блюда, но он решил взять самые знакомые, чтобы не было несварения. Он знал, что ничего делать не надо — его контактер сам к нему подойдет, если сочтет нужным.

Играла музыка. Гуляли люди…

Просто люди. Просто гуляли — пришли в выходной на рыночную площадь и гуляли. Просто пришли с семьями… им не надо было тайно встречаться с кем-то, кого-то из себя изображать, готовиться к аресту…

Как то раз он задал вопрос своему деду, генералу КГБ — а почему так? Почему мы, русские — не можем жить так же, как живут чехи, словаки. Просто жить, просто работать. Ну, разделить страну на несколько частей чтобы не пугать Запад своими размерами. Ведь никто же не умрет. Наоборот — жить лучше станем.

Дед тогда ответил — собака живет на цепи и ее все устраивает, и цепь, и конура, и кормежка — просто лай. Волк живет в лесу и пищу добывает сам — а охотники добывают его самого. Но зато он свободен. Вот это и есть выбор — быть свободным или жить на цепи.

И еще сказал дед — мир живет хорошо, только когда в нем есть равновесие. Второй полюс этого равновесия вот уже лет триста — Россия. И только потому, что этот второй полюс есть — есть и маленькие, но богатые страны, в которых так приятно жить. А вот не будет России, не дай Бог, некому будет останавливать Америку — так все эти мелкие страны только чвякнут под сапогом. В один миг их разберут!

— Доброго дня… — раздалось за спиной.

Это был нужный ему человек. В руке у него была газета.

— Добрый день — поздоровался и контактер.

— Вы читаете газеты?

— Нет, потому что в них нет нужных мне новостей.

— То, что известно всем — не стоит знать…

Собеседник — сложил газету, которую он читал и передал контактеру. Это была ливанская газета, в ней сообщалось о пропаже самолета ВВС Катара над Персидским заливом. Даже если бы их сейчас арестовали — никто не смог бы доказать злого умысла в том, что один человек передал другому газету.

— Дело сделано. МОССАД доведет его до конца.

— Мы благодарны вам.

…

— Ваши заявки будут удовлетворены в приоритетном порядке и по самой выгодной для вас цене. Кроме того, мы готовы поставить и дополнительные партии.

Неизвестная структура — брала за свои услуги не деньгами — а информацией и выгодными коммерческими сделками. Россия была эльдорадо для инвесторов, российские облигации всегда переподписывались, порой в три — четыре раза. В этих условиях — тот, кто имел привилегированные условия — мог иметь миллионы, если не миллиарды.

— И кроме того, мы считаем, что ФРС США больше не поднимет ставку, по крайней мере до конца года.

— Это хорошо…

Наступило молчание, прерываемое лишь гулом гуляющей рыночной площади.

— Люди, которым вы адресовали свои… соображения… прочли их. У них возник вопрос. Почему не хотите работать нас?

Анхель усмехнулся.

— Речь не идет о работе в СВР, если вы опасаетесь предательства. Вы будете работать непосредственно на Кремль. Там нет и не может быть предателей.

Ангел посмотрел чиновнику в глаза.

— Вы уверены?

Чиновник не отвел взгляда — в конце концов, он был одним из личных помощников президента, а слабых на такие места не брали.

— Уверен.

Ангел улыбнулся.

— Блажен, кто верует, тепло ему на свете. Но дело не в возможности предательства, хотя и его приходится принимать в расчет. Дело в другом…

…

— Вам надо определиться, какую страну вы строите — это для начала. Хотите вы идти вперед или двигаться назад. Вы слушаете советский гимн под двуглавым орлом. Это шизофрения, мой дорогой друг. Расщепление сознания. По вашим улицам маршируют люди с портретами Сталина в каких то красных сорочках… Распугивая всех, кто мог бы присоединиться к вам и подтверждая то что с Россией иметь дело не стоит — о чем всех пытается убедить Лондон и Вашингтон. Вам надо определиться по главным, ключевым вопросам — а потом уже определимся и мы — с вами мы или…

Чиновник окрысился.

— Мы не можем просто взять и выкинуть из истории семьдесят лет жизни страны.

— А большевики сумели это сделать — заметил Ангел — просто взяли и выкинули из жизни России всю предыдущую ее историю. И нас — выкинули, и это нам еще повезло — других они всех расстреляли. И поверьте, случись им решать — они не будут милосердны. Они помнят, как они проиграли — и теперь будут еще более жестокими. Сталин вместо Ленина — выбор для них совсем не случайный…

Чиновник понял, что разговор идет куда-то не туда.

— Я доложу. Что еще?

— Еще мне нужна помощь. Кое-какая информация. Оперативная.

— Какая информация?

— Информация по торговле людьми в Одессе и вообще по югу… на всякий случай. Торговля живым товаром на Ближний Восток, в Турцию. Торговля живым товаром на месте, в Одессе. И еще, вот…

Он передал карту памяти.

— Этих людей надо попытаться опознать. Срисовано по памяти.

Чиновник удивился.

— Это-то вам зачем?

— Я вам таких вопросов не задаю.

— Да все понятно, но… чем вам сутенеры то помешали? Мы решаем стратегические вещи, при чем тут это?

Анхель улыбнулся.

— Полагаю, пройдет много времени, прежде чем вы начнете понимать. Если вы содержите дворец или салон — то совершенно неприемлемо наличие там тараканов. Один таракан обесценит все ваши усилия… интерьер… музыка, состав приглашенных. Нужно избавляться от тараканов — иначе к вам не будет визитов. Когда нет тараканов — никто про них и не думает, но когда они появляются — выведение их становится вашей главной задачей.

— Да, но Одесса это не Россия. Мы не отвечаем за нее!

— Правда?

Чиновнику стало стыдно. Настолько ему вообще могло быть стыдно.

— Извините. Я не то хотел сказать.

Анхель встал.

— Неважно, что вы хотели сказать, главное вы сказали. Изменения — начинаются здесь, в голове. И здесь же начинается разруха, как сказал один великий русский писатель. Когда вы проложите границы империи в голове и поймете, что в деле империи нет ничего маловажного — тогда начнется ее возрождение. Настоящее. Пока что мы идем по этому пути совершенно одни.

…

— Канал связи прежний. Жду информацию. И не уходите с площади рано, скоро начнется представление скоморохов. Они здесь замечательные.

— Ты уверен, что мы делаем то что должны? — сказал инспектор Лоррен, рассматривая дверь.